Папство и Русь в X–XV веках - страница 14

): одна такая епархия намечалась в Польше и другая на Руси.[63] Эти епархии должны были находиться в подчинении майнцского епископа (впоследствии — магдебургского). Обращение в христианскую веру русских было для Оттона I важным постольку, поскольку оно, как он надеялся, могло облегчить окончательное покорение западных славян и распространение его политического влияния на Русь.

Такие цели и преследовала миссия, которую Оттон I около 960 г. решил отправить на Русь. Возглавлять миссию должен был сначала монах Либуций из монастыря св. Альберта в Майнце, который, однако, умер в период подготовки к отъезду, в марте 961 г. На его место был назначен монах монастыря св. Максимилиана в Лотарингии, Адальберт, который в 953–958 гг., по-видимому, подвизался при дворе в качестве королевского нотария.[64] В 961 г. он прибыл в Киев как представитель Оттона I, а вместе с тем, очевидно, и римского папы Иоанна XII. Папское благословение и формальное назначение было необходимо, несмотря на фактическое верховенство Оттона I над папой.

Адальберт явился в Киев с титулом «епископа русского». Это было, по-видимому, первое появление католического прелата на Руси. В Киеве быстро разгадали, что скрывается за так называемой «христианизацией», о которой разглагольствовали новоприбывшие. Очевидно, и поведение так называемых «миссионеров» было достаточно нескромным, и вскоре по приезде гостей в Киев поднялось по их адресу такое возмущение в народе, что Адальберт со своими спутниками счел за лучшее спешно оставить пределы киевской земли.

В целом ряде западноевропейских хроник сохранились известия об этих событиях. Наиболее подробно мы читаем об этом в «Хронике» так называемого «Продолжателя Регинона».

Регинон Прюмский, аббат Вейссенбергского монастыря написал «Хронику», которую довел до 906 г. Продолжение этой «Хроники» считалось делом неизвестного автора. Именно в этой части имеется ряд записей, относящихся к интересующему нас эпизоду. Под 959 г. приведено сообщение о том, что послы Елены (так западные летописцы называли княгиню Ольгу) явились к королю (имеется в виду Оттон I) и просили его назначить для их народа епископа и пресвитеров.[65] При этом говорится, будто просьба послов была фиктивной, что якобы впоследствии выяснилось («ficte, ut post claruit»). В другом источнике, значительно более позднем (XII в.), у «Продолжателя Космы Пражского», это замечание «ficte, ut post claruit» передается так: «Они (послы) всё лгали, как показал в дальнейшем исход дела».[66]

Так же излагает эти события и Гильдесгеймская хроника конца X в., где под 960 г. сообщается: «Пришли к королю Оттону послы русского народа и просили его, чтобы он послал кого-нибудь из своих епископов, который показал бы им путь истины, и уверяли, что они хотят отойти от язычества и принять христианскую веру. И он (король) внял их просьбе и отправил епископа Адальберта веры католической; они же всё солгали, как показал дальнейший исход дела».[67]

Такое же сообщение дает летописец Кведлинбургской хроники (вторая четверть XI в.)[68] и Ламберт Герсфельдский, писавший в последней четверти того же века. Он прибавляет по поводу бегства Адальберта из Киева: «…который, однако, едва избежал их (киевлян) рук».[69] Титмар Мерзебургский, один из наиболее сведущих немецких летописцев XI в., тоже упоминает о том, что Адальберт, поставленный в 968 г. архиепископом Магдебургским, «ранее был посвящен в настоятели Руси» (Rusciae), но «был оттуда изгнан народом».[70]

Наконец, в указе императора Оттона (968 г.) о назначении Адальберта архиепископом Магдебургским также упоминается, что он был прежде назначен и послан проповедником «к ругам».[71] Об исходе этой миссии у Регинона сказано, что Адальберт очень скоро возвратился, «не успев ни в чем, за чем был послан, и увидел, что его старания напрасны. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты, а сам он с великим трудом едва спасся».[72]

Обилие известий обо всем этом скандальном происшествии, к тому же известий, совпадающих текстуально, однако кажущееся. В действительности все свидетельства упомянутых хроник и летописей восходят к одному основному источнику — к показанию «Продолжателя Регинона». Он единственный писал об этих событиях как их современник, и более того, как непосредственный участник, точнее — как злополучный «герой» всей авантюры, так как «Продолжателем Регинона» был не кто иной, как сам Адальберт, столь неудачно пытавшийся стяжать лавры «первого русского епископа».