Параллельная ботаника - страница 41

Уже в самом начале многие богатые промышленники были осведомлены о том, что их экономические чудеса, воплотившиеся за счёт рабочего (или, скорее, трудящегося из последних сил) класса, становились причиной усиливающегося негодования, и они поняли, что среди интеллектуальной элиты страны их люди смотрелись без особой симпатии. Поэтому они искали способы приложить свои имена к предприятиям высокого культурного и морального престижа, которые в то же самое время не были слишком удалёнными от сферы их непосредственных интересов.

Идея насчёт важного музея естествознания, специализирующегося на подземных науках, была предложена в 1896 году сэром Освальдом Оттертоном на историческом собрании Угольного Клуба, и несколькими годами позже она стала воплощённой причудой. Щедрые пожертвования были увековечены для благодарной публики на памятных табличках, которые выстроились в ряд у входа в каждый зал. Зал параллельной ботаники первоначально финансировался сэром Джонатаном Ховерли, что должным образом увековечено на солидной плите чёрного мрамора.

Табл. XVIII Катачекский Protorbis

Зал имеет соответствующие размеры, приблизительно десять метров на пять; на одной стороне два больших окна, через которые открывается вид на парк, где деревья всех известных видов, каждое из которых несёт своё имя и название, застыли, словно на покрытой травой сцене в середине ботанической комедии Сэмюэля Бекетта. По сравнению с ними параллельные растения, размещённые вдоль других стен и в трёх центральных витринах, кажется, каким-то волшебным образом нашли своё естественное окружение. Возможно, это имеет место потому, что окружение столь явственно музейное, слегка вне времени и изолированное от заурядной суматохи мира. Выдающимися по размеру являются большие листья Camporana, трёхметровой высоты, которые доминируют в зале в центре длинной стены; модель Giraluna gigas, бронзовая копия самого маленького растения в группе леди Изобель Миддлтон, которая была пожертвована музею Мессенсом, который руководил реконструкцией группы (ныне в Британском Музее); и три так называемых ствола Solea, предоставленные для выставки Laboratorio delle Campora.

Ближняя к входу витрина содержит разнородное собрание важных документов, включая известное письмо от Джакопо делла Баркаччии (пожертвованное итальянским правительством), записи Малгуэны относительно Sigurya, камера с полиэфимерольной линзой, которая позволила Нортону фотографировать Giraluna из Тампалы, и маленькую скульптуру г-жи Арп, которая идентична гипсовой модели Artisia, выставленной рядом с ней. Витрина в дальнем конце содержит фрагменты окаменелостей, конкреций и отпечатков, а также маленькую коллекцию семян, плодов, фрагментов ложнокоры и других парамиметических объектов, пожертвованная сэром Джоном Эверстоном.

Центральная витрина, которая вместительнее, чем другие, содержит такое сокровище, как Protorbis minor из экспедиции Миддлтона. Она оборудована специальной системой освещения, предназначенной для того, чтобы показать трёхмерность растений, поскольку при обычном освещении, закреплённые в своих пластмассовых кубах, они склонны терять то проявление массивности, которое характерно для всех разновидностей Protorbis. Коллекция состоит из двенадцати очень похожих экземпляров, почти все в превосходном состоянии.

Особенно красивый образец — тот, который леди Изобел Миддлтон окрестила «Удачей новичка», потому что он был первым из того, что она нашла. Его общая высота — восемь сантиметров, и шляпка довольно неправильной формы, диаметром приблизительно равна высоте растения. Его чёрный цвет определенно более чёрен, чем цвет любого из других образцов в витрине. Растение создаёт впечатление того, что находится в объятиях черноты, словно ночь, которая однажды скрыла его, всё ещё цепляется за него, словно матовая кожа.

Эта бесконечная чернота Protorbis, и особенно бирмингемского P. minor, стала одной из наиболее интересных и оригинальных особенностей лекции, данной Нортоном в Угольном Клубе и частично опубликованной в ежегодных Протоколах