Парчхан-ва (СИ) - страница 12

— Ладно, — Игина вздохнула и свободной рукой обняла его, положив ладонь Калло на затылок. Закрыла глаза и застыла. — Сосредоточься на желании нас обогреть. Думай об уютном мягком тепле, вспоминай, как оно разливается по телу, и размышляй о том, как ты хочешь поделиться им со мной.

— Игина, ты что, я не знаю ни одной формулы чар…

— Да и не надо тебе их знать, ты же не маг, сам говорил. Они нужны лишь для сложной магии как подспорье и опора. Просто закопайся в эти ощущения с головой. Забудь обо всём. И не торопись, нужно время. Отсекай все лишние мысли и думай об этом.

Игина замолчала, и Калло тщетно пытался последовать её советам. Она ждала, не шевелясь и не открывая глаз, и тишину нарушали только смутно доносящиеся из-за прочных стен звуки жизни большого лагеря диких людей. А потом девушка запела, тихо-тихо, ту самую песню о ночной тиши и мягком бархате неба, и всё существо Калло дёрнулось в нежно-болезненном порыве укрыть, спрятать и согреть. Он забыл про магию и слова Игины, забыл про плен и про надежду на освобождение, забыл про себя, обратившись, казалось, целиком в тёплый летний ветер, чьи ласковые невесомые крылья несут негу жаркого дня. И тут нечто невидимое подхватило его, резко сжало с разных сторон, как будто он попал в сеть — лесную ловушку, натянутую хитрыми охотниками, и потянуло в сторону. Растерявшись и слегка испугавшись настолько не знакомых ощущений, идущих парадоксальным образом изнутри всей его сути, а вовсе не снаружи физической оболочки тела, Калло раскрыл глаза и заозирался.

Никого чужого вокруг, лишь унылая теснота повозки. Игина отняла свою руку от его затылка и потирала висок со страдающим видом.

— Что с тобой?

— Ничего, — едва ли не со стоном ответила девушка. — Просто некоторые вещи совсем не такие, как помнится.

Она открыла глаза и улыбнулась.

— Смотри, — кивнула на высохшую одежду. — У тебя получилось! Ты высушил и обогрел нас с помощью магии!

Калло потрясённо перевёл взгляд на их одежды.

— Но я ничего не делал. Так это ты, — внезапно осенило его, — вытащила из меня те жалкие крохи магии, которыми наделила меня природа? И обратила их в высушивающее заклинание? Вот что означало это… тянущее ощущение… будто тащат куда-то. Так сильно.

— Нуу, не знаю, насколько можно так сказать, — нерешительно протянула Игина. — Наверное, можно, да. Я так не делала, мне сложно судить. Хотя что я вру, делала. Ну то есть, как бы это сказать… не тут. Во сне. Как-то так мы, ты и откроешь дверь. Я точно знаю, что того, что у тебя есть, хватит. Всё точно получится.

А затем она улыбнулась с крайне самоуверенным видом.

В её словах, помимо явной неуверенности, контрастно читалась странная техничность и привычка. Какая необычная манера разговора о чарах! Нечто подобное по структуре фраз и подбору слов слышал Калло от старых охотников в их рассказах об охоте. Так, должно быть, говорят о чарах те, кто работал с ними столетия, долго, ежедневно, те, для кого давно стали рутиной способности чародеев и само понятие магической силы. «Магические резонаторы со стажем», — ехидно шепнул внутренний голос, и Калло передёрнуло.

В их небольшом поселении не существовало магической гильдии как таковой, хоть немногочисленные чародеи и объединялись вместе для совместной работы. И уже тем более не было у них и профессиональных резонаторов, способных сделать одного мага равным десятерым. Несколько одарённых по этой части эльфиек только-только делали первые шаги в изучении своего обманчиво простого ремесла, без учителей и без наставников. Всех самых талантливых резонаторов после Раскола оставили себе Древние, библиотеки и учебники тоже осели в роскошном главном здании Магической Гильдии Столицы. Столицы Древних, как называли её теперь. Новые эльфы отринули излишнюю учёность и сложность Древних, вернувшись к истокам лесной жизни, — огромные библиотеки противоречили самой их идее простого, слитого с природой существования.

Но какие-то книги у Новых эльфов всё же существовали, включая сборники легенд и красивых сказок. Калло не успел оборвать себя, остановить стремительно бегущую мысль, и память услужливо подсунула ему воспоминание об одном из таких томов, в богато изукрашенном тонком переплёте, который его отец захватил с собой, покидая Столицу. Он вспомнил одну из своих любимых в детстве легенд о любви Верховного Чародея и его жены, человека и магического резонатора небывалой силы, которая, умирая каждую жизнь от старости, естественного конца быстроживущих рас, вновь и вновь возвращалась спустя годы в новом человеческом воплощении. И они снова находили друг друга и были вместе очередную её человеческую жизнь.