Парень и его премии - страница 16
— Все в порядке, приятель?
Кто-то тряс его за плечо и не давал упасть. Сверху все еще трезвонил гонг, но Костнер не мог отдышаться от перенесенного путешествия. С трудом сфокусировав зрение, он разглядел стоящего перед ним плотного человека управляющего залом игровых автоматов.
— Да… Все в порядке. Немного голова закружилась.
— Похоже, вы сорвали хороший куш, дружище. Управляющий улыбнулся, улыбка получилась зловещей: смесь растянутых мускулов и условных рефлексов и ни тени жалости.
— Да, здорово… — Костнер попытался улыбнуться в ответ. Его еще трясло от пережитого электрического похищения.
— Дай-ка я проверю, — проворчал управляющий и посмотрел на панель автомата. — Да, три полоски, все правильно. Вы выиграли.
Только тогда до Костнера дошло. Две тысячи долларов! Он посмотрел на игральный автомат и увидел…
Три полоски со словом «ДЖЕКПОТ». Никаких глаз, только слово, означающее деньги. Костнер испуганно оглянулся; ему показалось, что он сходит с ума. Откуда-то, не из казино, раздался высокий мелодичный смех.
Костнер выгреб двадцать серебряных долларов. Управляющий зарядил в автомат монету и потянул ручку, чтобы сбросить джекпот. Затем проводил Костнера к кассе, стараясь говорить негромко и вежливо.
Возле окошечка кассы управляющий кивнул усталому кассиру, проверяющему счета по огромной вращающейся картотеке.
— Барни, джекпот на долларовом «Вожде», номер пять-ноль-ноль-один-пять. — Он осклабился Костнеру, который попытался улыбнуться в ответ. Получилось с трудом, будто все мышцы застыли.
Кассир пометил что-то в своих записях и обратился к Костнеру:
— Предпочитаете чек или наличные, сэр? Настроение возвращалось, и Костнер пошутил:
— А чек потом примут?
Все трое рассмеялись, и Костнер добавил:
— Да, чек подойдет.
Чек был выписан и проштампован на две тысячи. — Двадцать долларов подарок казино, — сказал кассир, передавая документ Костнеру.
Он долго вертел чек в руках, все еще не веря свалившейся удаче. Две штуки. Снова на золотой дороге.
Возвращаясь вместе с Костнером в зал игровых автоматов, плотный управляющий вежливо поинтересовался:
— Как вы намерены распорядиться суммой?
На мгновение Костнер растерялся. Особых планов у него не было. Неожиданно его осенило, и он ответил:
— Буду играть на этом автомате.
Управляющий улыбнулся: прирожденный неудачник. Вначале зарядит в автомат двадцать серебряных баксов, потом разменяет чек и перепробует все игры. Блэкджек, рулетка, баккара, фаро… Спустя два часа две тысячи вернутся в казино. Так было всегда.
Проводив Костнера к игровому автомату, управляющий похлопал его по плечу:
— Удачи, дружище.
Едва он отвернулся, Костнер вложил доллар и потянул за ручку.
Управляющий не успел сделать пяти шагов, когда за спиной раздался щелчок остановившихся барабанов, звон двадцати серебряных долларов-жетонов и рев проклятого гонга.
Она знала, что сукин сын Нунсио — свинья, каких, мало. Ходячая грязь. Куча дерьма с ушами. Чудовище в нейлоновых трусах. Мэгги успела поиграть во многие игры, но от предложения сицилийского извращенца ее едва не вывернуло.
Она чуть не поперхнулась. А сердце, о котором специалист из Беверли-Хиллз сказал, что его нельзя напрягать, застучало как сумасшедшее.
— Ах ты, свинья! Грязная, вонючая свинья, ты понял, Нунсио?
Она выпрыгнула из постели и принялась натягивать одежду. Она не стала возиться с лифчиком, просто натянула на маленькие груди, еще пылающие от любовных укусов Нунсио, широкий свитер.
Он сидел на кровати, ничтожный маленький человечек с седыми висками, лысой головой и мокрыми глазами. Он и сам чувствовал себя свиньей, но в ее присутствии ничего не мог с собой поделать. Он любил эту проститутку, любил шлюху, которую содержал. Такое со свиньей Нунсио случилось впервые, и он был беспомощен. Имей он дело с какой-нибудь обычной телкой, проституткой или шлюхой в Детройте, он бы вылез из двуспальной кровати и от души ей врезал. Но Мэгги… Мэгги вила из него веревки. Он и предложил-то всего-навсего… ну… чтобы жить вместе, потому что с ней ему было так хорошо. Но она разозлилась. Хотя что особенного в этой затее?