Пари - страница 31

Графиня не сомневалась, что он действительно любит ее. Любит до безумия, что пугало. Филипп всегда был рядом с ней, касался ее руки, находил повод, чтобы дотронуться до нее. Иногда ей казалось, что она для него, как любимая кукла для ребенка, которую можно переодевать, кормить, укладывать спать, украшать. Да, Элиан не получила вознаграждение за пари, которые, если быть честными, она выиграла, но Филипп и так тратил на нее колоссальные суммы. Он не выезжал из дома, никого не принимал, не играл в карты, даже привычный кувшин вина превратился в один бокал за ужином.

Но даже вся эта забота, которую демонстрировал Филипп, не могла заменить графине Беатрис. Элиан скучала по ней. И даже то, что де Эспри взяла письма, оставив Элиан без доказательств, никак не повлияло на отношение к ней. К тому же, графиня все равно дала слово никому не говорить об их отношениях. Элиан скучала по ней особенно сильно, когда смотрела на Филиппа, они были так похожи. Что-то в выражении лица маркиза всегда напоминало о Беатрис. В особенности, когда делила с ним постель, его глаза смотрели на нее так же, как глаза Беатрис. И тогда какая-то перегородка внутри нее падала, и Элиан с жаром отдавала себя, представляя и желая, чтобы на месте Филиппа сейчас была маркиза де Эспри.

— О чем ты думаешь? — нарушил молчание Филипп.

— О Беатрис, — призналась Элиан.

Маркиз помрачнел.

— Не стоит. Зачем волноваться понапрасну? Ты же написала письмо.

Графиня кивнула. Что-то ее тревожило в последнее время. Она неясно ощущала какое-то беспокойство, но не могла понять, какое именно.

— Я хочу ее увидеть.

— Уверен, что она будет не против. Имей терпение.

РАУЛЬ.

— Графиня попросила передать это письмо моей сестре.

Рауль похолодел.

— Его передать лично в руки?

— Да, — кивнул Филипп, исподлобья посмотрев на Рауля. — Именно туда. Не бледней. Ответа не жди.

— Хорошо, месье, могу я узнать…

— Иди.

— Слушаюсь, месье, — он склонил голову и вышел.

Остановив коня у дверей высокого серого здания, Рауль спрыгнул, вступив ногой в кучу навоза. Он постучал, через некоторое время ему открыл человек. Он был очень крепок, суровое выражение лица, руки размером со ствол небольшого дерева. Объяснив от кого и по какому делу прибыл, помощник маркиза зашел внутрь. Впереди шел молчаливый великан, показывая дорогу.

Когда его привели в камеру — по-другому это назвать было нельзя, — где держали Беатрис, Рауль охнул, не сдержавшись. Внутри пахло лекарствами, чем-то жженым, болезнью.

— Маркиза! — выдохнул он. Никогда бы не предположил, что человек может измениться за столь короткое время. Беатрис взглянула на него потухшими глазами. Цвет лица был землистый, с зеленоватым оттенком, глаза обрамляли черные круги, руки были забинтованы. На столике стоял тазик с испачканными кровью тряпками, возле него лежали небольшое лезвие и банки. — Что они сделали?

— Рауль, — тихо прошептала слезу.

— У меня письмо от графини… — начал он. Глаза Беатрис вспыхнули, и на лице появилась слабая улыбка.

— Она знает, где я? — с надеждой спросила она.

Сердце Рауля сжалось.

— Нет, она просто передала вам письмо, — он положил письмо угасла так же быстро, как и появилась.

— Я умоляю тебя, Рауль, скажи ей. Просто намекни. Я не смогу здесь долго продержаться.

Когда Рауль покинул заведение, он уже знал, что ему нужно будет сделать. Филипп всегда был рядом с Элиан, если только она не просила оставить ее одну. служил маркизу, но то, что делал д’Эрлеви сейчас, выходило за все рамки морали. Он знал Беатрис, полную жизни, а то, что предстало перед его глазами сегодня — это просто плохая копия, подделка. Де Эспри была права, долго она здесь не протянет. Нужно скорее рассказать все Элиан, она наверняка как-нибудь сможет повлиять на Филиппа. Или что-нибудь предпримет сама. Что бы ни случилось потом, он никогда не простит себе, если сейчас оставит все, как есть.

Вернувшись в дом маркиза в Париже, Рауль первым делом направился к хозяину.

— Я все сделал, месье, — доложил он.

— Как она? — спросил Филипп, не поднимая глаз от бумаг.

— Если честно, очень плохо, — Рауль подошел на шаг ближе. — Разрешите, месье, но мне это не нравится. Она может умереть.