Пари - страница 34

Когда карета остановилась у дверей лечебницы, Элиан приказала кучеру ждать ее и, если она не появится в течение двух часов, найти Рауля и рассказать ему, где она.

Войдя внутрь, первым делом она попросила встретившуюся ей монахиню проводить ее к господину Фуко. Монахиня, совсем еще молодая, с радостью согласилась и направилась к лестнице.

Поблагодарив свою проводницу, Элиан пару раз стукнула кулачком в дверь и вошла, не дожидаясь разрешения.

Господин Фуко сидел на деревянной скамье с книгой в руках. Он поднял на нее свои глаза и отложил книгу, вставая.

— Простите, а вы?..

— Вы Фуко? — спросила она, подойдя к его рабочему столу. Прислонилась к нему, скрестив руки на груди.

— Да, а вы? — Фуко был явно в недоумении.

— А я пришла за маркизой де Эспри, — ответила она.

Фуко округлил глаза:

— Кто это?

Элиан покачала головой.

— Знаете, я вам настоятельно рекомендую не играть со мной, я не ребенок. Я знаю, что она здесь и что вам заплатили за это. Вы понимаете, что это мерзко?

— Я не понимаю, о чем вы, — пожал плечами Фуко. — Не тратьте мое время.

Дю Сорель усмехнулась:

— Я так понимаю, что по-хорошему с вами не договориться, — она развернула бумаги, которые дал ей Рауль. — Скажите, что с вами сделает настоятель монастыря, если узнает, что вы берете деньги из казны и тратите их на содержание борделей?

— Какие бордели?

— Абсолютно легальные и оформленные на ваше имя.

Фуко рассмеялся:

— Мадам, вы что-то путаете, у меня нет никаких…

Элиан нетерпеливо бросила документы на стол:

— Теперь есть. С вашей подписью. Заверенные у нотариуса.

Он взял документы и просмотрел их. Его брови поползли вверх, а рот открылся.

— Но будет разбирательство, — сказал он, все еще не отрывая взгляда от бумаг.

— Вы даже не представляете, какие чудеса творит пожертвование на нужды монастыря, — ответила она, потерев большим пальцем указательный и средний. — Разбирательства не будет. А вот что случится с вами, это уже другой вопрос.

Фуко сглотнул и потянулся к шнурку, который был привязан к колокольчику.

— Нет, нет, — произнесла Элиан. — Даже не пытайтесь. Многие знают, куда я отправилась. И если я отсюда не выйду, то…

— Что вам нужно?

— Смотрите, я отсюда выйду только вместе с Беатрис. И вам же будет лучше, если с ней все в порядке. Вы будете хранить молчание. Все будет хорошо. И эти бумаги никто не увидит.

Фуко разорвал листки.

— Их и так больше никто не увидит.

Элиан вздохнула:

— А вы еще больший идиот, чем кажетесь. Неужели вы допустили мысль о том, что, если я сделала эти документы один раз, то второй раз не могу? У вас минута на размышление.

Она посмотрела Фуко в глаза. Какой же он был отвратительный. Элиан хотела уже скорее покинуть это место.

— Хорошо, — ответил он. — Сейчас маркизу проводят к выходу.

— Замечательно, — она хлопнула в ладоши. — Вы сделали правильный вывод.

Фуко позвонил в колокольчик, тут же в двери появился высокий крепкий человек. Фуко что-то прошептал ему на ухо. Мужчина кивнул и вышел.

— Через несколько минут маркиза будет готова.

— Не смею больше вас задерживать, господин Фуко, — сделав реверанс, Элиан выскользнула за дверь.

Она спустилась по лестнице. В ожидании она присела на скамью, когда в коридоре замаячили тени. Появились две монахини, которые поддерживали под руки Беатрис.

— Элиан! — голос Беатрис сорвался.

Элиан крепко прижала к себе Беатрис и начала целовать ее, не обращая внимание на охавших и хватающихся за сердце монахинь.

— Теперь все будет хорошо, — прошептала графиня, вытирая слезы на лице Беатрис.

— Я знаю, — тихо ответила она. — Ты рядом.

Филипп взял шпагу в правую руку и провел клинком по перилам. Бернар поморщился, когда сталь заскрежетала по камню.

— Можешь ее убрать пока что, — махнул он рукой. — Пойдем, выпьем.

Д’Эрлеви с сомнением кинул взгляд на Бернара, но шпагу все же убрал.

— Выпить — дело хорошее, но может, ближе к делу?

Маркиз де Эспри усмехнулся и направился в гостиную.

— Это уж мы успеем. Кто знает, кому из нас сегодня суждено будет поужинать.

Филипп сел в мягкое кресло и положил ногу на ногу. Снял шляпу и положил ее на колени.

— Мне, — сказал он, принимая из рук Бернара бокал. — Отравлено?