Пари - страница 36

— Научитесь драться, — усмехнулся Филипп.

Он фехтовал с такой грацией, словно танцевал с девушкой, а не дрался с мужчинами. Но вино и усталость делали свое дело. Пот стекал, попадая в глаза. Филипп тряхнул головой, убирая мокрые волосы со лба. Он тяжело дышал, как, впрочем, и его противники. Рубашка неприятно липла к телу.

— Я так понимаю, передышки не будет.

В небе закружились снежинки.

— Нет! — Анри сделал выпад вперед. Филипп отбился, но пропустил атаку Альбера. Металл прошелся по локтю правой руки и маркиз вскрикнул, выронив шпагу, но тут же подхватив ее левой рукой. Его атаки стали слабее, чем и воспользовались противники. Пока Филипп отбивался с одной стороны, с двух других он получал жалящие уколы. Вскоре белая рубашка превратилась в красную.

«Чувствую, скоро я лягу рядом с Рене.» — подумал маркиз, отступая и уворачиваясь.

— В чем дело, Филипп, ласки наших клинков не такие нежные, как руки графини дю Сорель? — насмешливо спросил Бернар. — После твоей смерти, я обещаю, обязательно мы все попробуем.

— Бернар, — тяжело дыша, сказал Филипп. — Я обещал, что убью тебя, если ты позволишь себе высказаться о графине в непозволительно грубом тоне.

Де Эспри рассмеялся, как и его соратники, сделав ошибку. Воспользовавшись тем, что Бернар отвлекся, Филипп подался вперед. Но Анри успел парировать, и сталь не попала в сердце, а лишь вошла в плечо Бернара. В ярости де Эспри начал махать шпагой, наступая на Филиппа. Альбер обошел д’Эрлеви и вогнал клинок в спину маркиза.

Филипп выгнулся и выронил оружие. Альбер отошел, держа в руках залитое кровью орудие убийства. Бернар ткнул Филиппа шпагой в грудь и вынул ее.

Филипп упал на спину, под ним расползалось красное пятно, на лицо падал снег.

— Ну и хватит на этом, — тихо сказал Бернар, зажимая рану на плече. — Берите свои вещи. Уходим.

Альбер и Анри подняли свои плащи.

— А как же Рене?

— Я пришлю за ним, — де Эспри поморщился. Он склонился над Филиппом. — Прости, Филипп. И прощай.

— Но он еще дышит, — сказал Альбер.

— Это не долго, — ответил Анри. — С такими ранами не выживают.

Они ушли. Филипп лежал на грязном снегу и смотрел в небо. Он не чувствовал боли, было холодно и ему становилось все труднее дышать. До него донеслись крики. Зашуршали листья, покрытые снегом. Кто-то сел рядом с ним и положил его голову к себе на колени.

— Простите меня, месье, — дрожащим голосом сказал Рауль. — Я не успел.

Филипп попытался набрать воздуха в грудь и закашлялся.

— Ничего не говорите…

— Рауль, — одними губами сказал Филипп.

— Да, месье, это я. Не волнуйтесь.

— Беатрис… — в уголке рта маркиза надулся кровавый пузырек.

— Она с графиней.

Филипп моргнул, давая понять, что он понял.

— В плаще… возьми… Элиан.

Рауль вытер кровь на подбородке Филиппа.

— Я возьму, месье, возьму. И передам графине. Только не шевелитесь.

Филипп улыбнулся, мысленно возвращаясь в объятия графини, как бы он хотел, чтобы его голова сейчас покоилась на ее коленях, а не на коленях Рауля. В глазах все поплыло. Он представил лицо Элиан. Любимый образ он унесет с собой, на ту сторону, где будет хранить его, надеясь, что еще не скоро ему доведется встретиться с ней там.

— Элиан… — последний раз выдохнул он белый пар из окровавленных уст, смотря в небо и не переставая улыбаться. Его голова запрокинулась.

Рауль с грустью посмотрел на своего господина. Он закрыл ему глаза. Затем встал, подобрал его шпагу. Рауль поднял плащ Филиппа, вынул из кармана листок бумаги и пробежался глазами по строкам. Завещание. Все свое имущество он оставил графине, за исключением небольшого поместья под Парижем и солидной суммы, которые теперь были собственностью Рауля.

Окинув прощальным взглядом своего господина, который, казалось, был счастлив, Рауль накрыл его плащом.

Письмо № 1.

22 ноября.

«Милая моя Эвет!

Ты разрываешь мое материнское сердце! Эти новости заставляют меня негодовать и ввергают в отчаяние. Так скоро после свадьбы ты сообщаешь о том, что у тебя будет ребенок! И каков же срок?

Ты спрашивала меня про последние новости. Так вот: после похорон нашего дорого маркиза д’Эрлеви, графиня дю Сорель вместе с Беатрис де Эспри покинули Париж. Не хорошо говорить, конечно, но им очень повезло. Все состояние, принадлежащее Филиппу, досталось графине.