Парик моего отца - страница 29

— Близнецы, — сказал он.

— Я не Близнецы, — сказала я.

— Близнецы, близок час перемен! Ваше сердце-качели знает, каково удариться о землю! Позвольте-ка человеку, которого вы любите, сесть напротив и вновь поднять вас на седьмое небо. Вы знаете, кого я имею в виду… Юпитер несется сквозь ваш третий дом, и удача благоволит вам. Освободитесь от старого и спойте гимн новому.

Итак, я изодрала комнату в клочья. Стивен висел у меня над плечом в состоянии божественного возбуждения. Отодрав от стены ковер вместе с газетами, я выпихнула получившийся рулон в окно; а когда он застрял, вышла в палисадник и стала тянуть — как ветеринар мертвого теленка. Он выскочил наружу весь разом, толкнув меня на клумбу, и с боем вырвался из моих рук: желтые ошметки бумаги разлетелись по мостовой, приземляясь в садиках моих соседей, прилипая к колесам их красивых машин, присасываясь к дыркам в их сетчатых заборах. Пусть что-нибудь прочтут для разнообразия. И плевала я, что обо мне подумают. Они сами много лет прожили с шизофреничкой и хоть бы словом обмолвились.

То толкая его перед собой, то волоча, я протащила старый диван через холл и спустила со ступенек на подъездную дорожку. Пружины с усталым скрипом отреклись от своих мертвецов — от подшивки журналов, изгрызенных мышью, которая устроила себе гнездышко в углу в те времена, когда парадная гостиная была слишком парадной для того, чтобы в ней находиться. В желудке мыши, тоже давно умершей, погибли: лицо девушки из журнала «Плейбой» за 1961 год (уцелели улыбка, белье-спецодежда и пластиковая полочка); руки Св. Димфны (если не ошибаюсь), святой покровительницы безумных, и макушка Гэя Бирна с бережно вырезанной и сохраненной фотографии.

Я намочила пол и стала отскребать бумагу ногтями — вся комната сделалась полосатой. Клей оказался сильнее меня; я подключила к кухонному крану шланг и притащила его в гостиную. Стивен сказал Не Делай Этого — исключительно для того, чтобы меня подзадорить, а я сунула ему в руку конец шланга, вернулась на кухню и отвернула кран. Я бежала вдоль шланга вместе с водой и, проскочив в дверь, как раз успела увидеть, как вода хлынула струей, ударила в пол, срикошетила россыпью корректорских значков и облила телевизор, который взорвался. Двести двадцать вольт по электроводяной дуге добрались до Стивена, который тоже взорвался. Две вакуумных полости одновременно лопнули, щедро разбавив воздух пустотой. Повеяло запахом горелых проводов — этакой смесью сардин с мочой. Воздух, на миг сохранив очертания Стивена, затем осторожненько размазал их, а комната заполнилась благоуханием амбры и жареного сезама. На полу журчал, плюясь водой, шланг.

Нет, конечно же, нет.

И когда утром я встала, комната была прекрасна. Стивен ободрал оставшиеся обои и покрасил стены в белый цвет, работая при свете луны, при свете краски и при сиянии, которое разливается по его лицу, как только он берет в руки кисть.

Как выходные? — спрашивает Джо, когда я появляюсь в дверях.

— Обои обдирала.

— Ага. Я тоже повеселилась.

Телик в углу включен, но без звука. Сквозь помехи пробивается викторина — снегопад из ртов и глаз. Призов — и тех не видно.

— Господи Исусе, — говорит Маркус. — Выгляньте в окошко. Что это? Передатчик. А это что? Итальянская викторина. Как живем?

— Доброе утро. Доброе утро. Он что — всю ночь был включен?

Мимо нас многозначительно проплывает Люб-Вагонетка. За пределами кабинета Люб-Вагонетки в общем-то не существует. Открытое пространство придает ей сходство с обычными людьми — похмельное лицо, зудящая синяя полоска сзади на голени. Так я и знала, что мое дело — труба.

— Можно тебя на минутку? — сказала она. Пришлось сходить и выпить чашку столовского кофе — вкус паники во рту, вкус чужой паники, разогретой по второму разу и говорящей тебе: «Привет».

Я вхожу в ее кабинет, гляжу на ее нос — нос как нос. Торчит посреди лица, как носу и положено. У ее ноздрей тоже вполне респектабельный вид, если не считать одного загадочным образом лопнувшего сосудика на самом кончике носа. Она обнюхивает окрестности, ищет, на кого бы свалить вину. Вину за что — не имеет никакого значения. Зрительский рейтинг упал — вот вам и затравка.