Парк Крымского периода. Хроники третьего срока - страница 2

Книга делится на четыре части, каждая из которых описывает одну из «войн» государства за суверенитет:

1. Война за пространство — от битв за московские площади и бульвары между властью и протестным движением до символических акций по «собиранию» российского пространства, вроде планов по колонизации Арктики; от постимперских авантюр в Крыму и на Донбассе до неоколониальной войны в Сирии; от собянинского урбанизма до геополитических амбиций Кремля.

2. Война за символы — непрерывная борьба за символическое доминирование через различные локусы, знаки, ритуалы и перформансы власти: Кремль и Красная площадь как сакральные пространства; спецномера и мигалки на дорогах как утверждение силы над правом; военные парады и патриотические парки как заповедники суверенитета. Одним из главных символов «вставания с колен» стали стратегические ядерные ракеты «Тополь- М»: проезжающие по улицам Москвы, нарисованные на антисанкционных майках, грозящие Западу с телеэкранов, они стали символической основой нового российского самосознания.

3. Война за тело — новая сфера государственного регулирования, которая особенно отчетливо проявилась в 2010-е. Речь идет о практике, которую Мишель Фуко называл «биополитикой», о вторжении государства в частную жизнь граждан: в потребительские, сексуальные и репродуктивные практики. Здесь можно вспомнить борьбу с гей-пропагандой и иностранным усыновлением, возвращение норм ГТО и уничтожение санкционных продуктов. Власть приходит в места, которые раньше считались достоянием приватной жизни — в нашу гостиную, спальню, кухню, залезает в холодильник и в целом регламентирует нашу телесность под видом борьбы за демографию и здоровье нации.

4. Война за память — последнее десятилетие стало временем активной исторической и мемориальной политики государства — от единого учебника истории до культа 9 мая, от «священного Херсонеса» до борьбы с «фальсификациями». Отчаявшись построить будущее, государство живет мечтами о героическом прошлом, творит миф о русской истории как непрерывной череде побед, но при этом боится признавать провалы и ошибки, репрессирует травматические воспоминания.

Общий знаменатель этих войн — битва за «суверенитет», под которым Кремль понимает безраздельность государственной власти и ее независимость от внешних сил. Власть хочет контролировать географическую и символическую территорию, коллективное тело и коллективную память нации. В центре всех этих баталий стоит фигура суверена — президента Путина, и не случайно в текстах постоянно возникает имя главного теоретика суверенитета в ХХ веке — немецкого юриста Карла Шмитта, столь популярного у околокремлевских политологов. Но было бы неверно связывать возвращение государства с одним только Путиным — скорее он сам стал знаковой фигурой, воплотившей и обозначившей большой исторический цикл, вечное возвращение русского Левиафана. Здесь та самая гегелевская диалектика — это не Путин воскрешает модели русской истории, но сама русская история в 2000-е годы воплотилась в фигуре Путина, который, по меткому замечанию Виктора Пелевина, стал национальной идеей России.

Но в этой же диалектике есть и надежда на выход из дурной бесконечности «русской колеи». История развивается по спирали, и всякий раз возвращение государства происходит на более высоком уровне гражданской и территориальной автономии. Сегодня власти противостоят люди, получившие беспрецедентный для России опыт свободы и открытости последней четверти века, ломающие стереотипы патернализма и рабства, граждане мира, встроенные в глобальные потоки товаров, услуг, образов, идеологий. Государству все сложнее отнимать у них права, и все чаще Левиафан в своем наступлении выглядит лишь жалким подобием самого себя — много текстов в этой книге говорят о фейках, симулякрах, об исторической реконструкции. Новый российский поход за суверенитет может быть безжалостен и порой смертоносен (для Донбасса, Сирии или для российских детей — жертв «закона Димы Яковлева»), но в целом это уже фантомные боли, войны уставшей

Империи, которая пережила свою эпоху, истощила свою ресурсную базу и ведет арьергардные бои на неумолимо сокращающейся территории. Наблюдать эти битвы иногда страшно, чаще смешно, но неизменно интересно. С живым интересом к русской истории, творящейся на наших глазах, и написана эта книга.