Парк развлечений - страница 5

– Несмотря на то что обо мне думают в городе, я в своем уме. Люди считают, что я превратилась в чокнутую затворницу, которая работает по ночам в наполненном призраками отеле, но это мой выбор. Моя жизнь никого не касается.

– Ясно, – кивнул Джош и распахнул дверь. – Увидимся завтра. Спокойной ночи, Саванна.

Она резко захлопнула за ним дверь, не в силах справиться с гневом, а Джош направился к патрульной машине, припаркованной у тротуара напротив ее дома.

Он сел в машину и завел мотор, но не тронулся с места. Вместо этого он снова уставился на дом. В окнах не было света, как и в глазах Саванны. Последние два года ее взгляд казался Джошу совершенно безжизненным.

Два года назад Саванна очень ему нравилась, но с момента смерти ее сестры он старался не думать о ней. И лишь желание разоблачить призрака Шелли привело его сюда сегодня ночью.

Вина – тяжелое чувство, подумал он, наконец отъезжая от тротуара. Если бы преступник был найден, возможно, Саванне стало бы легче.

Да, Саванна была раздавлена, но он не собирался изображать из себя супергероя. Он не мог ей помочь, но, по крайней мере, мог убедиться, что ей ничто не угрожает, если она все-таки захочет продолжить свои прогулки в обличье призрака.

Саванна проснулась от переполнявшего ее гнева.

Это привело ее в замешательство. Но затем она вспомнила о помощнике шерифа Джоше Гриффине и сразу все поняла. Он собирался явиться сюда после полудня и спуститься вместе с ней в тоннель. И что тогда?

Тогда Джош увидит, что это не один тоннель, а целая сеть подземных ходов. Слухи о подземных тоннелях быстро расползутся по городку, люди начнут их исследовать, и ей придется забыть о спектакле с призраком. Саванна больше никогда не услышит имени Шелли, и память о сестре сохранится лишь в тайных уголках ее разбитого сердца.

Она повернулась в кровати к противоположной стене спальни, увешанной их с сестрой фотографиями. На одной Шелли и Саванна, которым было по десять и одиннадцать лет, обнимали друг друга, на другой – шестнадцатилетняя Шелли в нарядном платье была изображена вместе с Саванной перед выпускным балом. Эти фотографии запечатлели удивительные моменты из жизни сестер, которые всегда были неразлучны.

На столе сохранились дорогие для Шелли вещи: высохший букетик, который Бо Макбрайд подарил Шелли перед выпускным балом, и она приколола его на платье, фотография в рамке, на которой было изображено небо над Манхэттеном в сумерках, керамическая лягушка и множество других безделушек.

Саванна принесла все это из сарая после того, как Мак уехал из дома. Среди этих вещиц она чувствовала себя гораздо уютнее, словно Шелли по-прежнему живет рядом с ней в их маленькой детской комнатке.

Саванна бросила взгляд на часы на тумбочке у кровати. Одиннадцатый час. Обычно она спала до полудня, а то и до часу дня, зная, что ей предстоит ночная смена в «Хижине пирата».

Она отправилась в душ и, стоя под упругими струями воды, снова вспомнила о Джоше Гриффине. До смерти Шелли она считала его одним из самых привлекательных и соблазнительных холостых мужчин в городке.

Когда он вчера вечером сидел за столом у нее в кухне, Саванна обратила внимание, что темные волосы выгодно подчеркивают красоту его кристально чистых голубых глаз. Его широкие плечи обтягивала рубашка цвета хаки, от него исходил пряный запах одеколона, и это странным образом взбудоражило ее чувства.

Саванна не хотела испытывать симпатию к Джошу Гриффину. Для нее он всего лишь городской полицейский, который не сумел раскрыть убийство сестры. А теперь он собирается отнять у нее последнюю радость в жизни.

Саванна натянула джинсовые шорты и светло-голубую тенниску, а затем приготовила кофе. Жизнь с братом была наполнена криками и ссорами, и после его отъезда ей стало казаться, что тишина была подобна старому доброму другу, вернувшемуся в родной дом.

Мак яростнее всех остальных обвинял Бо Макбрайда в смерти Шелли. Но он всегда считал, что Бо недостаточно хорош для сестры. Иногда у Саванны закрадывалось подозрение насчет брата, но она запретила себе думать об этом.

Она села за стол с чашкой кофе и посмотрела в окно, откуда открывался вид не только на ее собственный двор, но и на край соседнего.