Пароль — «Брусника» - страница 22

Обо всем этом Франя узнавала постепенно, но пока главное ее внимание было направлено на то, чтобы как можно больше войти в доверие к администратору, и она не жалела сил, чтобы играть роль исполнительной и ограниченной службистки. Немец постепенно начал ей доверять. Он еще несколько раз оставлял для ее обозрения свои бумаги, но все было напрасно: переводчицу явно не интересовало ничего, кроме ее работы, и шеф перестал обращать на Злоткину особое внимание. Франя работала уже больше месяца, а Мария даже не давала о себе знать. Франтишка беспокоилась. Иногда к ней приходили ненужные, расслабляющие волю мысли.

«А вдруг товарищи передумали и мне не доверяют? — размышляла она, но тут же сама себе и возражала: — Не может этого быть, просто еще не время».

И время наконец настало. Однажды к ней домой пришла соседка Марии Лида Дементьева и громко, чтобы слышала хозяйка, объявила.

— А я за тобой. Мария платье продает, как раз на тебя. Пойдем, посмотришь.

Злоткина не заставила дважды повторять приглашение. Быстро надела жакетку, привычным жестом проверила, не растрепалась ли прическа. Мария уже ждала их…

— Ну как, привыкаешь понемногу? — и, не дожидаясь ответа, продолжала. — Слушай, что я тебе скажу. Беда у нас.

У Франи бешено забилось сердце, но вслух она только спросила:

— Что случилось? Говори.

А беда действительно была большая: гестапо арестовало связную Тоню Соколову… По заданию подполья Соколова перебралась в одну из деревень Уздинского района, где она держала связь со скрывающимися в лесу в землянке нашими ранеными. Тоня снабжала их медикаментами, одеждой, передавала им документы и выполняла еще целый ряд заданий. В этой же деревне находилась и семья Соколовой — ее мать и двухлетний сын.

В этот раз Тоня, как обычно, пришла к Марии, сообщила ей очередные сведения и сказала:

— Маруся, еще раненые прибыли. Много тяжелых. Срочно нужны йод и перевязочный материал…

Мария собиралась недолго, накинула платок на голову, надела старенькую жакетку, и женщины ушли. Они шли по знакомой им дороге по направлению к гетто, выбрали удобный момент и поодиночке с разных сторон подлезли под проволоку. Также, делая вид, что они не связаны друг с другом, пошли в больницу, где подпольщица — врач Любовь Исааковна Иргер приняла их и снабдила всем, чем могла. Получилось два довольно объемистых узла: перевязочные материалы, вата, четыре килограмма соли и большая граненая бутыль с йодом. Теперь надо было уйти незамеченными из гетто и добраться до Кузнечного переулка, где жила Мария. А путь был неблизкий. Выйти из гетто помогли свои люди: одни отвлекли внимание полицаев, а другие прикрыли отход подпольщиц. Женщины ловко пролезли под проволокой и разошлись в разные стороны, договорившись встретиться у Марии. На этот раз все сошло благополучно — никто не остановил их по дороге домой. Рано утром, едва начало светать, Тоня встала, нагнулась над Марией.

— Ты не спишь? — шепотом спросила она. — А я сама не знаю, что со мною. Всю ночь не могла заснуть. Все о своих думаю, прямо сердце извелось. Наверное, что-то случится — вот чувствую, не надо мне домой идти, а не могу…

Никогда Тоня так не говорила, ее всегда можно было считать образцом сдержанности и спокойствия. Ее волнение передалось и Марии.

— Ну что ты, Тоня, говоришь, ничего с твоими не случилось. А если домой сейчас идти не хочешь, то не ходи. Подожди у меня. Я сама туда схожу.

— Нет, я обязательно пойду, нельзя иначе. Там ведь люди гибнут. А тебе туда и подавно идти не стоит. Ладно, не обращай на меня внимания, наверное, устала я. — Соколова улыбнулась какой-то вымученной улыбкой.

Мария еще раз попыталась ее уговорить остаться, но все было бесполезно, Мария решила проводить Тоню. Как только стало возможно выйти на улицу, подпольщицы отправились в дорогу. Они обе несли сумки с разными поношенными вещами, под которыми были спрятаны медикаменты и соль. Им пришлось пройти через два поста, прежде чем они оказались за пределами города. Скромно одетые женщины, несущие менять на продукты старые кофточки и ношеные платья, не возбудили каких-либо подозрений у полицаев, хотя они вдосталь поиздевались над их «плохим товаром». Пройдя еще немного, Мария остановилась.