Пароль остается прежним - страница 18

— И еще скажи, чтобы не грубила часовому у водопоя.

Шарапов отвернулся.

Некоторое время шли молча. Потом дежурный сообщил, что приехал майор Серебренников.

Шарапов обрадовался. У него было много вопросов к майору.

Наряд остановился возле входа в помещение. Дежурный пошел в канцелярию, доложил начальнику заставы, что с границы прибыл катер.

Капитан Ярцев, получив у майора Серебренникова разрешение, направился к наряду.

Шарапов подошел к макету участка, показал начальнику заставы, где река изменила фарватер и где образовалась мель.

Ярцев слушал внимательно: всё это он должен был учесть в службе пограничных нарядов.

Он вернулся в канцелярию и стал что-то писать.

Серебренников оторвался от партийных документов, которые в это время просматривал. Ему показалось, что капитан нездоров. Сидит, низко опустив голову. И скулы, и нос, и подбородок — всё заострилось.

Серебренников подошел к окну, затянутому марлей. Посмотрел на столбик ртути, застрявший где-то около сорока пяти градусов.

Ярцев медленно переворачивал страницы. Воротничок гимнастерки впился в шею и взмок.

Серебренников подождал, пока начальник заставы кончит работать, и спросил, усаживаясь рядом:

— Ты не заболел, случаем, Николай Павлович?

— Нет— сказал Ярцев.

Серебренников смотрел на него пристально, как врач осматривает больного.

— А выглядишь неважно.

— Устал,— неохотно ответил Ярцев.— Заместитель на курорте, вот и верчусь, как белка в колесе.

Серебренников заметил, возвращая протоколы партийных собраний:

— Ночью пойду на поверку. Учти, пожалуйста.

Ярцев кивнул.

В канцелярию вошел Шарапов.

— Разрешите, товарищ майор?

Шарапов что-то придумал, это Серебренников почувствовал сразу.

— Завтра у одного сержанта день рождения, без обиняков приступил к делу Вахид.— Так вот мы хотим отметить и вообще организовать на заставе стол именинника.

Серебренников заинтересовался:

— А ну-ка, садись, садись,— сказал он.

— Стол именинника мы себе мыслим так,— объяснил Шарапов, продолжая стоять.— Сажаем именинника на почетное место за отдельным столиком...

— Вот и ты садись,—повторил Серебренников.

Но Шарапову было некогда:

— Сажаем, значит, именинника с близкими друзьями за отдельный столик. На столике цветы,— тут он запнулся.— В общем есть бумажные у Ларисы Петровны Ярцевой и она обещала... А потом — конфеты, пирог... Пусть солдат чувствует, что он действительно именинник.

— Молодцы!— одобрил Серебренников, тоже поднимаясь,— Ну, а что скажет начальник заставы?

Ярцев вяло повел плечами.

«Определенно он — нездоров»,— решил Серебренников.

— Начальнику заставы мы уже докладывали,— сказал Шарапов,— не возражает.

«Тем более странно, что сейчас он молчит»,—подумал Серебренников и ответил Шарапову:

— Я тоже приветствую. Больше того, буду рекомендовать ваше предложение всем заставам.

Шарапов прищурился, словно представил себе, как будет выглядеть стол именинника:

— Белая скатерть — хорошо... Цветы бумажные— спасибо Ларисе Петровне... Но вот если бы настоящие!..

Зазвонил телефон.

— Ясно, куда клонит Шарапов,— недовольно сказал начальник заставы, поднимая трубку.— Есть в поселке одна девушка и стоит у нее на подоконнике самый настоящий фикус.

— А что,— подхватил Серебренников.— Это идея. У кого фикус?

— Конечно,— ответил Ярцев,— у секретаря поселкового Совета.— И бросил в трубку:— Слушаю!

— Не даст она мне.— Вахид смутился.

— А, Истат Мирзобаева,— вспомнил Серебренников.— Так вы скажите, старшина, что это я прошу фикус,— Он посмотрел на Ярцева.— Не возражаете, капитан?

Ярцев принимал телефонограмму.

— Поздравляю, товарищ Шарапов,—сказал он, вешая трубку.— Вам присвоено очередное звание. И Кошевнику тоже.— Помолчал.— За бдительность в охране границы. И другим...

«Чем же  он недоволен?» — подумал Серебренников.

Рассказывают, что «Амур» слышит голос Петра Ковалдина из казармы. А ведь от казармы до вольера добрых сто пятьдесят метров!

Удивительная собака. Спрашивают у Ковалдина: «Любишь?» «А чего скрывать,— говорит,— люблю». И начинает рассказывать родословную «Амура». Тут его нужно останавливать, иначе дойдет до индийского, волка и ископаемой собаки бронзового века.