Пароль остается прежним - страница 20

Часовой-наблюдатель передал Шарапову приказание начальника заставы выяснить, что за необычное купание затеяли Ковалдин с «Амуром», тем более, что после утопленника поступил приказ полковника Заозерного— купание прекратить.

Шарапов бросил Кошевнику:

— Отдать концы!— и, едва отойдя от берега, включил полный газ.

Капитан Ярцев не смотрит на Серебренникова.

— Опять ЧП!

Вертит в руках телефонограмму: ефрейтору Ковалдину присвоено звание младшего сержанта.

— Я пожалуй, это звание придержу,— хмуро говорит капитан.— Пусть-ка эта история сначала забудется.

— Вы — начальник заставы,— спокойно отвечает Серебренников,— вам и решать.

Но Ярцев чувствует: Серебренников не разделяет его мнения. Повторяет сердито:

 — ЧП!

— Ну, это — не страшное ЧП,— мягко говорит Серебренников.

Ярцев продолжает хмуриться.

Бегалин завидует Ковалдину. Вот бы с ним приключилась такая история! Он был часовым по заставе и только сменился. Поставил карабин в пирамиду, ополоснулся теплой, совсем не освежающей водой и вытерся шершавым вафельным полотенцем.

— Рядовой Бегалин!

— Я, товарищ старшина!

Стоит перед Бегалиным Вениамин Анатольевич Пологалов. Говорит, будто извиняется:

— Конечно, вы с наряда и загружать вас больше не полагается. Но, может быть, все-таки прокатитесь с водовозкой?

За водой на реку? Да кто же от этого откажется!

Золотой человек — старшина!..

— Есть, товарищ старшина! — торопится Николай.

И вот он уже раздевается. Втаскивая шланг в реку, нарочно спотыкается и падает в воду.

Потом он нажимает на коромысла насоса, и прислушивается к тому, как вода стекает в цистерну. Звук становится все глуше. Цистерна наполняется, а Николаю хочется, чтобы она была бездонной.

Он качает медленней. Но вода все равно прибывает и, наконец, плещется через край цистерны. Бегалин в последний раз нажимает на коромысла. Вытаскивая шланг, снова окунается.

Шофер медленно трогает машину с места. Бегалин одевается и идет следом. На заставу приходит сухой, точно и не окунался. Старшина с сожалением смотрит на него: что он может поделать?

Часов с шести вечера жара понемногу начала спадать. Пограничники возвратились со стрельбища. Никита Кошевник подбежал к отстойнику и зачерпнул кружку мутной воды. Он уже было поднес ее ко рту, но тут заметил, что капитан Ярцев смотрит на него, и выплеснул воду себе в лицо. Он взглянул на капитана невинными глазами и демонстративно прошел на кухню. Попросил у повара кипятку. Стал пить не спеша, смакуя. А когда опорожнил кружку, сказал, прищелкивая языком:

— Здорово помогает!—и побежал к бильярду.

Бородуля вычистил карабин, поставил в пирамиду. Посмотрел, как Кошевник сражается с Шараповым, и присел на завалинку.

Вообщем-то он был недоволен. Как следует не дали отдохнуть с дороги, а сразу потащили на стрельбище. Хотел пожаловаться Микаеляну, длинные ноги которого торчали из-под газика, но подумал, что Микаелян ответит, конечно: «Это тебе не хозяйственный взвод!»— и не стал его трогать.

Бородуля достал из кисета махорочку, привычно скрутил цигарку. Подошел дежурный по заставе Назаров:

— Ну, как успехи?

Никита красиво положил шар и, очень довольный, ответил за Бородулю:

— Его пули, товарищ сержант, сейчас вокруг луны вертятся.

Бородуля обиделся.

Командир отделения сказал ободряюще:

— А ты научись стрелять, вот и не будут над тобой смеяться.

Но Бородуле показалось, что он тоже смеется. Бородуля затянулся и даже закрыл глаза, чтобы не видеть сержанта.

Когда цигарка обожгла пальцы, он приоткрыл один глаз, чуть-чуть, чтобы не заметили, и удивился, потому что перед ним стоял не сержант Назаров, а старшина заставы Пологалов.

«Прямо, как в цирке!»— подумал Бородуля.

Он уставился на старшину. Пологалов — невысокий, коренастый, в новом обмундировании и хромовых сапогах. Фуражка цвета весенней зелени. Сапоги блестят, точно вокруг нет пыли. Бородуля невольно посмотрел на свои сапоги. Серые. Снял фуражку. Тоже серая. Подумал и стряхнул пыль.

— Молодец!— похвалил старшина.

Бородуля улыбнулся и потянулся за щеткой. Она лежала в двух шагах от него на крыльце.

Старшина тоже улыбнулся. Лицо у него было доброе, гладкое, с бородавкой на левой щеке.