Пароль остается прежним - страница 23
Проверив заперт ли сейф, Мансуров решил подышать свежим воздухом, если пропитанный пылью, горячий воздух можно назвать свежим.
Он не спеша вышел за дувал на поселковую улицу и столкнулся с Истат Мирзобаевой. Она шла в мокром платье, приплясывая. На смуглом лице сияла улыбка.
Мансуров удивился:
— Откуда Истат?
— Разве не видно?—ответила она задорно.— Я — с работы.
— Ну, ну, ну,— не поверил он.— А почему мокрая?
Она прижала руки к груди:
«Наполнено такою жаждой измученное сердце,
Что и потоки вод прозрачных ее не утолят!».
Вскинула на него глаза:
— Кто это сказал?
— Ты сказала,— ответил Мансуров.
— Нет, правда,— настаивала она.
— Правда, ты,— заметил он серьезно.
Она засмеялась:
— Да ну вас!—и хотела его обойти.
Он не пустил.
— Вначале скажи: кто измучил твое сердце и почему оно наполнено такою жаждой?
Она тряхнула головой:
— Конечно, это — он!
— В зеленой фуражке?— заговорщицки спросил Мансуров.
— Нет,— сказала она.— В чалме.— И побежала.
Он крикнул вслед:
«Вернись, убей меня — ведь умереть любя
Приятнее, чем жить на свете без тебя!»
Она на мгновение остановилась:
— Это из «Гулистана» Саади.
— А кто — в чалме?
— Тоже Са-ади-и! — пропела она и опять побежала.
«Я встретил девушку,
Полумесяцем бровь,
На щечке — родинка,
В глазах — любовь!» —
замурлыкал Мансуров и осекся.
Опять тоска подкралась к нему. Он не заметил, как старательно кивал ему с автопогрузчика Ефремов.
Не заметил и позже, как неизвестно откуда появился майор Серебренников. Он подошел к Мансурову, который одиноко сидел на свежевыструганной скамейке перед воротами КПП, и прогудел в самое ухо:
— Спим, товарищ старший лейтенант?
Мансуров вскочил:
— Товарищ майор, на участке без происшествий. Докладывает начальник КПП старший лейтенант Мансуров.
— Как то есть без происшествий? — сердито сказал Серебренников.— А если вы не замечаете старшего офицера, разве это не происшествие?
В порту заработал движок. Словно потревоженные им, в сгустившейся темноте задрожали звезды.
— Рассказывай, как живешь,— спросил Серебренников, шумно усаживаясь на диване в кабинете Мансурова.
Оказалось, что никаких новостей у начальника КПП нет. Служба, как служба. Живет не жалуется.
Серебренников покачал головой.
— Сколько часов ежедневно ты проводишь в этом кабинете?— спросил он.
Начальник КПП сделал движение, чтобы подняться. Серебренников жестом остановил его.
— Ну, так сколько?
— Много, товарищ майор.
— А дома?
— Иногда совсем не захожу,— сознался Мансуров.— И сплю на этом диване.
— Почему?
Мансуров понял, куда клонит Серебренников. Не в первый раз заговаривает он с ним о том, что пора жениться. Только ведь это пустой разговор.
— Чепуха,— заметил Серебренников, и лоб его пересекла глубокая складка.— Просто ты еще не встретил девушку, которая бы понравилась по-настоящему.
Он подошел к окну. Стирая звезды, по небу плыла чуть розоватая половинка луны.
Мансуров тоже подошел к окну. Встал рядом с майором.
Серебренников произнес задумчиво:
— Представь себе вот такую же ночь, и луну, которая была, может быть, на день-два моложе... Это случилось в июле, лет пятнадцать назад. Первое послевоенное лето. Я — лейтенант, и в моем подчинении младший по званию офицер — Нина Кравченко. Западная Украина. Вызывают в Одессу. В штаб соединения. Добрались мы на попутном грузовике до ближайшей железнодорожной станции. Смотрим, стоит на путях поезд, точно поджидает нас. Мы неплохо устроились у окна, и поезд тронулся. Мимо с ревом промчался встречный. «А этот куда же?»— спросил я пожилого мадьяра в расшитой бисером свитке. «В Одессу»,— ответил он. И тут оказалось, что мы сели не в тот поезд...
Серебренников улыбнулся своим воспоминаниям, положил руку на плечо Мансурову:
— Любить надо, Анвар. Понимаешь? Тогда жизнь будет красивой.
Мансуров думал о своем: вот скоро приедет Пулатов и станет веселей.
Потом он провожал Серебренникова.
Кругом было темно и тихо. Луна искала свою вторую половинку. Здесь она ее не нашла и закатилась за сопку.
Они шли по рельсам узкоколейки.
Теперь Серебренников снова думал о капитане Ярцеве. Безусловно, майор знал и то, что Ярцев давно командует заставой и то, что недавно его собирались перевести на штабную работу. Но Серебренников видел, как Ярцев привязан к заставе, и считал, что лучше его не трогать. Так или не так?