Пароль получен - страница 22

— Я думаю, мы с вами договоримся, — наконец произнес он.

Генрих пожал плечами.

— У меня твердая такса. Не думайте, господин Янг, что я испытываю нужду в клиентуре. От клиентов отбоя нет, и если я согласился вести с вами разговор, то только потому, что мне рекомендовали Пауля Ругге уважаемые мною люди. Ведь всем понятно, что конец близок. Пусть еще полгода, год, но вся эта система рассыплется в прах. Я не боюсь говорить с вами откровенно… Коммерция любит ясность. И вот тогда самые чванливые генералы, которые смотрят на нас сегодня свысока, будут ползать на коленях и умолять, чтобы я спас их шкуру. Они будут предлагать мне все: своих жен и дочерей, свои виллы и награбленные драгоценности, потому что я буду властителем жизни и смерти, а такой властью не обладает ни фюрер, ни американский президент.

— Ну, раз так, — улыбнулся Янг, — вы меня убедили. Деньги у меня будут недели через две. Если вы сможете все устроить за это время, мы совершим сделку и будем вести дальнейший разговор.

Они распрощались. Янг расплатился с кельнером. Генрих ушел, Рудольф и Ругге немного задержались. Ругге был явно доволен.

— Что вы скажете? Ловко? — спросил он Янга.

— М-да… — промычал тот. — Вот что, Пауль: все это достаточно рискованно, и я, вкладывая деньги, должен быть уверен, что тут дело надежное, что нам не всучат липовые паспорта, с которыми мы сразу же попадемся. Кто такой этот Генрих и кто вам рекомендовал его?

— Но вы же доверяете мне, Рудольф?

— Да, вам я доверяю. Но в данном случае решается жизненно важный вопрос, и мне надо знать все.

Ругге помедлил с ответом, вздохнул.

— Ладно. Только — никогда и никому… Я не должен был раскрывать этого никогда и никому. Но мы с вами связаны одной цепочкой. Брат моей жены полковник военно-воздушных сил — старый друг рейхсмаршала Геринга. Он свел меня с Генрихом. Впрочем, кто знает, Генрих он на самом деле или нет. Официально значится как Генрих Рошке, у него свой дом, он принят в самых высоких кругах. Ему бы в руки автомат и — на Восточный фронт, но его никто не трогает, потому что ему покровительствует сам рейхсмаршал. Вот и судите: надежен ли он?

— У него внешность гангстера.

— Что ж, все возможно. Рейхсмаршал не очень-то разборчив в знакомствах. Ему важно иметь людей, которые служили бы, как верные псы. Но что нам, в конце-то концов, за дело, чем занимался или занимается Генрих Рошке? Мы должны думать о себе, только о себе, о своих интересах. И если он даже беглый каторжник, нам должно быть все равно!

— А что он имел в виду, когда говорил, что некоторые уже позаботились унести ноги?

— Мне известно, что кое-кто из высоких чинов отправил семьи в неизвестном направлении. Говорят, что об этом проведал сам Гиммлер и пришел в неистовство. Но оказались замешанными его ближайшие сотрудники, и он вынужден был замять дело, чтобы не навлечь на себя гнева фюрера.

— Значит, тонем… — Янг покачал головой.

— Это же ясно любому здравомыслящему человеку, Рудольф! Только никто не говорит вслух… Это должно быть ясно и фюреру, после того как полковник Штауфенберг подложил ему бомбу своей беспалой рукой… Но у него и у его окружения нет выхода. Они вовлекли Германию в пучину и знают, что придется держать ответ перед нацией… А вот восстанавливать честь нации придется нам. Вот почему — поймите наконец — мы и должны думать не о них, а о себе.

Они расстались на улице. Ругге отправился куда-то по своим делам. Янг побродил немного переулками, убедился, что «хвоста» нет, и поехал к Ругге. Там принял душ и блаженно растянулся на диване, по привычке перебирая в памяти все, что произошло за день.

Генрих Рошке… Сомнений не было, эта фигура представляет значительный интерес. Ясно, что, воспользовавшись его помощью, постараются сбежать и укрыться в нейтральных странах многие нацисты, которые понимают, что им предстоит нести ответственность за свои преступления…

Некоторое время спустя, когда солнце клонилось к закату, Рудольф Янг появился в отеле «Фюрстенхоф», купил в газетном киоске несколько иллюстрированных журналов, потом подошел к чистильщику обуви, уже немолодому мужчине с черной повязкой на глазу. Сел в кресло, поставил ногу на ящичек. Чистильщик ловко заработал щетками. Когда он натер ботинки черным кремом и стал растирать его, Янг как бы между прочим заметил: