Пароль получен - страница 24

У Рошке был двухэтажный особняк в глубине большого сада. Они позвонили у ворот, привратник, открывший калитку, спросил:

— Господа Ругге и Янг? — и, получив утвердительный ответ, сказал: — Прошу вас, господа, вас ждут.

Они прошли по асфальтированной дорожке, поднялись по ступеням крыльца. Сопровождавший их привратник распахнул массивную дубовую дверь, предложил раздеться и провел по мраморной лестнице наверх.

Рошке болел. Он принял посетителей в халате, извинившись за свой вид. Приказал подать коньяк.

— Мы хотели сообщить, что никаких изменений в наших планах нет, и поинтересоваться, не изменилось ли что у вас? — начал Ругге.

Рошке пожал плечами, изобразив на лице недоумение.

— Вы меня поражаете, господа! У меня достаточно солидное предприятие.

— Но сейчас такое тревожное время. Всякое может случиться.

— Время, конечно, сложное. Но все сложности лишь укрепляют мое дело и увеличивают оборот… Вы меня понимаете? — Рошке улыбнулся, обнажив ряд золотых зубов. — Каждый делает свой бизнес. Одни — на счастье ближних, другие — на несчастье. И кто может упрекнуть бизнесмена! Свободное предпринимательство…

Рошке произнес некую тираду о сущности предпринимательства. Он всячески подчеркивал, что его деятельность не выходит за рамки закона, а с нравственной стороны-де во всех смыслах богоугодна, так как в конечном счете он делает людям добро!

Янг рассматривал гостиную: все здесь было богато и безвкусно, но было и кое-что удивительное. Рошке поймал взгляд Янга, брошенный на одну из картин в золоченой раме, и, не дожидаясь вопроса, прервав свои излияния, похвастался:

— Это Гоген. Стопроцентный Гоген. Я приобрел его в Париже. А рядом Брейгель. И тоже стопроцентный. Из Вены. Сам рейхсмаршал не раз покушался на эту картину, просил уступить, но я тоже люблю ценные вещи… Это, знаете, лучшее средство поместить капитал.

— Значит, мы надеемся на вас и не будем больше никого искать для реализации своих планов? — вернулся к начатому разговору Ругге.

— Я не изменяю своему слову, — ответил Рошке.

Посетители поднялись и стали прощаться. Когда они вышли на улицу, Ругге убежденно сказал:

— Нет, он не подведет. Только надо выбрать подходящий момент, не дожидаясь, пока русские ворвутся в Берлин. Потом все будет гораздо сложнее. Наш генеральный штаб принимает все меры, чтобы в случае русского наступления на Берлин не дать им возможности взять город в клещи. Но что стоят наши хваленые полководцы, мы знаем по Сталинграду и прочим «блестящим» операциям на Восточном фронте. Надеяться на нашу армию нечего. Надо выскочить из Берлина — и чем раньше, тем лучше!

— Но пока об этом думать преждевременно, — возразил Янг.

— Думать надо именно сейчас, чтобы не упустить момент. Не предавайтесь благодушию, Рудольф. Мы должны быть бдительны, как никогда.

Через несколько дней Ругге присутствовал на большом совещании у начальника генерального штаба сухопутных войск генерала Кребса. Речь шла о подготовке к обороне Берлина. Правда, Кребс, по рассказам Ругге, несколько раз оговаривался: до столицы русские не дойдут, фюрер с его дальновидностью хочет избежать, однако, любых случайностей, а потому и требует, чтобы Берлин был превращен в неприступную крепость. Оговорки генерала не развеяли уныния среди офицеров, собравшихся на совещание. Кребс вновь упоминал о «секретном оружии», которое вот-вот появится на свет и принесет великий перелом в ходе войны. Но даже шеф Ругге, старый армейский служака, когда садились после совещания в машину, сказал адъютанту:

— Боятся признаться, что потерпели жестокое фиаско. Мальчишки…

Он никогда не был так откровенен с подчиненным.

По слухам, которые ходили среди офицеров гарнизона, Гитлер собирался в случае наступления Красной Армии на Берлин поручить командование обороной города Гиммлеру, сделать ставку на войска СС.

Ежедневно Янг отправлял свои сообщения, в которых подробно говорилось о положении в гитлеровской столице.

В конце марта Янга известили, что на связь с ним выходит уже знакомый ему Вальтер:

Вальтер появился на том же зеленом «опеле». Только на этот раз был в гражданском костюме. Он сказал Янгу, что в очень скором времени его сообщения будут крайне необходимы, а потому, в зависимости от обстоятельств, надо будет перейти на прямую радиосвязь. К тому же нацисты, конечно, будут уже не так рьяно заниматься пеленгацией посторонних радиопередач: им будет не до этого. Адрес радиста — прежний.