Партизанской тропой - страница 49

Глубокой ночью командир корабля подошел к Ивану Кузьмичу и сказал:

— Погода испортилась, но мы уже прилетели к намеченной цели.

По сигналу Ивана Кузьмича мы встали и приготовились к прыжку. Самолеты, кружась, один за другим стали сбрасывать парашютистов. Иван Кузьмич, Василий Бутенко и радистка Зоя покинули борт самолета последними.

Самолеты, как бы прощаясь с нами, сделали круг и улетели.

Тихо. Темно. Только в небе видны белеющие парашюты наших товарищей. Но вот внизу неожиданно вспыхнули какие-то огни, скоро во все стороны, освещая парашютистов, полетели ракеты.

Враги стреляли снизу трассирующими и разрывными пулями, партизаны в ответ сверху стали бросать гранаты и отстреливаться из пистолетов. Своеобразный бой в воздухе через некоторое время перешел на землю.

Кто приземлился живым, на ходу сбрасывал парашют и включался в бой. Иван Кузьмич, получив в воздухе легкое ранение, приземлился благополучно, но Бутенко был ранен тяжело. Он упал на землю без сознания.

Примак только сейчас разобрался, что мы высадились над самым аэродромом противника. Единственный выход теперь — биться до последней возможности, до последней капли крови.

Уцелевшие партизаны — их осталось человек шестнадцать, не больше, — с гранатами в руках ринулись к стоянкам немецких самолетов. Раздались взрывы, запылал большой пожар. Через несколько минут вражеский аэродром был в огне.

Перестрелка усилилась.

Только в половине шестого утра прекратился этот неравный бой. Между сожженными немецкими самолетами лежали трупы наших товарищей. С большим трудом немногим партизанам удалось вырваться из окружения и уйти в лес.

Потеряли мы и нашего комиссара Василия Бутенко, но впоследствии узнали, что, тяжело раненный, он попал в плен и пережил горькие муки. Его подвергли изощренным пыткам, добиваясь необходимых сведений.

На допросы его приводили в полном сознании, а уносили совершенно бесчувственного. И все-таки враги не сломили этого мужественного человека. В фашистском застенке он провел около двух месяцев.

Но и на этом не кончились мучения Василия Бутенко. Отчаявшись добиться от него сведений, немцы решили перевести его в бухарестскую тюрьму. Зимой, в лютый мороз, в легкой и рваной одежде Бутенко шагал в далекую Румынию. Порвалась обувь, и остаток дороги он шел босиком, обморозил ноги и тяжело заболел.

В Бухаресте полицейские сдали его в центральную городскую тюрьму. В этой мрачной, с суровым режимом тюрьме Бутенко провел больше года. Наступил 1944 год. В августе наша славная Советская Армия освободила Бухарест от немецких захватчиков. Все военнопленные были освобождены из тюрем и лагерей. Бутенко оказался на свободе за день до казни. Василий вместе со своими земляками возвратился на Родину.

Сейчас он проживает в селе Ромашки, Ржищевского района, Киевской области.

Задания с «Большой земли» шли одно за другим. Работать приходилось с предельной нагрузкой. Много диверсий партизаны совершали и по своей инициативе.

Однажды группа минеров во главе с лейтенантом Кузиным вышла на очередное задание. Когда поднялись на вершину одного из перевалов Карпатских гор, лейтенант Кузин собрал товарищей. Здесь было самое подходящее место для закладки мины: крутой поворот железной дороги проходил по самому краю пропасти. Лучшего места для крушения воинского эшелона не сыскать.

Минер Савченко высказал предположение:

— Может быть, не стоит подкладывать мины? Можно просто отвинтить гайки — и эшелон полетит под откос. Посмотрите сами, какой крутой поворот.

Кузин усмехнулся:

— Ты не думай, что немецкие железнодорожники — такие уж ротозеи. По опасной дороге они никогда не пустят эшелон, не проверив ее. Вспомни, как осторожны они были на Украине. То же будет и здесь. Перед эшелоном пройдет дрезина.

— А если отвинтить гайки после того как пройдет дрезина? — вмешался в разговор другой минер.

— И это невозможно. Когда на дороге отсутствует охрана, дрезину пускают с небольшим разрывом от эшелона. Не успеем. Нет, надо подложить мину, иначе нельзя, — сказал Кузин.

Четыре минера вышли на железнодорожную насыпь и стали копать небольшие ямки глубоко под рельсами. Остальные партизаны во главе с командиром отряда вели наблюдение.