Пасхальные стихи русских поэтов - страница 10
К Нему воздвигни глас хваленья!
Вся жизнь моя да будет песнь Ему!
Клянусь, Вождю, Владыке моему
Отныне посвящу я каждое дыханье!
Его я и в врагах моих
Люблю отныне: и за них
Господь же мой вкусил страданье.
12 апреля 1832
Из цикла «Сонеты»
Пасхальный первый
Меня беды и скорби посещали
От дней младенчества до седины;
Я, наконец, и горе и печали
Так встречу, как утес напор волны.
Но что – хулы меня ли взволновали?
Все чувства чем во мне возмущены?
Слуга Христов, бесславлен миром, я ли
Лишился вдруг сердечной тишины?
Кто я? ничтожный грешник! а чудесный,
Божественный Господь, Владыка сил,
Явился ли, одетый в блеск небесный?
Нет! в прахе Он, светлейший всех светил,
Он в низости окончил путь свой тесный
И дух на древе срама испустил!
Пасхальный второй
«Почто я не перунами владею
И грянуть не могу велеть громам?
Нет! не стерплю: коварному злодею,
Ковавшему погибель мне, воздам!» —
Так, пьян от мести, рьян и шумен ею,
Свирепым, адским жертвуя духам,
О Боже мой! пред благостью Твоею
Возносит грешник вопли к небесам.
Но Тот, Который с самого созданья
Единый был безвинен пред тобой,
Приял неизреченные страданья,
И весь, исполненный любви святой:
«Отец мой, отпусти им грех незнанья!» —
Молился за объятых слепотой.
Магдалина у Гроба Господня
Мария, в тяжкой горести слепая,
Назвала Вертоградарем Того,
Кто, Гроб покинув, ей вещал: «Кого
Здесь в Гробе ищешь, плача и рыдая?»
И отвечала: «Тела не нашла я…
Ах! Господа отдай мне Моего!»
Но вдруг Он рек: «Мария!» – и его
В восторге узнает жена святая…
Не так ли, больший, чем она, слепец,
Взывал я, с промыслом всевышним споря:
«Почто меня оставил мой Творец?»
А Ты – Ты был со мной и среди горя!
Я утопал, но за руку, Отец,
Ты удержал меня над бездной моря.
1832
Михаил Лермонтов
(1814–1841)
Ветка Палестины
Скажи мне, ветка Палестины,
Где ты росла, где ты цвела,
Каких холмов, какой долины
Ты украшением была?
У вод ли чистых Иордана
Востока луч тебя ласкал,
Ночной ли ветр в горах Ливана
Тебя сердито колыхал?
Молитву ль тихую читали
Иль пели песни старины,
Когда листы твои сплетали
Салима бедные сыны?
И пальма та жива ль поныне?
Все так же манит в летний зной
Она прохожего в пустыне
Широколиственной главой?
Или в разлуке безотрадной
Она увяла, как и ты,
И дольний прах ложится жадно
На пожелтевшие листы?..
Поведай: набожной рукою
Кто в этот край тебя занес?
Грустил он часто над тобою?
Хранишь ли след горючих слез?
Иль, Божьей рати лучший воин,
Он был с безоблачным челом,
Как ты, всегда небес достоин
Перед людьми и Божеством?
Заботой тайною хранима,
Перед иконой золотой
Стоишь ты, ветвь Ерусалима,
Святыни верный часовой.
Прозрачный сумрак, луч лампады,
Кивот и крест – символ святой,
Все полно мира и отрады
Вокруг тебя и над тобой.
1837
Молитва
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко…
1839
Владимир Лихачев
(1849 – 1910)
«Распни Его! Распни! Варавве дай свободу!» —
Вопила яростно толпа, и ей в угоду
Позорно пролита была святая кровь
Того, Кто возвестил прощенье и любовь.
С тех пор прошли века.
Свершилось искупленье —
И озарило мир великое ученье:
Приявшему от нас и муки и хулы
Возносим мы теперь молитвы и хвалы.
Но втайне, внутренне, мы те же фарисеи!
Во мгле житейских дрязг заря живой идеи
Порою чуть блеснет – уж в трепетных сердцах
Испытываем мы смятение и страх.
А если прозвучит нежданно и сурово
Отважного ума бичующее слово —
О, в те мгновения, ретивы и дружны,
Безумно-яростной враждой ослеплены, —
Мы полчищу Варавв предать себя готовы,
Чтоб наложить на мысль безмолвия оковы:
Вараввы нас тогда не устрашают – нет,
Мы перед истиной дрожим: нам страшен свет.
Константин Льдов
(1862–1937)
Голгофа
Я до утра читал божественную повесть
О муках Господа и таинствах любви,
И негодующая совесть
Терзала помыслы мои…
Чего мы ждем еще, какого откровенья?
Не подан ли с Креста спасительный пример?
Зачем же прячешь ты под маскою сомненья
Клеймо порока, лицемер?
«Вождя! – взываешь ты, – учителя, пророка!
Я жажду истины, о, скоро ли рассвет?..»