Пасхальные стихи русских поэтов - страница 13

Чтобы избавить их от счастья,

Чтоб цель у жизни их отнять?

О, Ты не знаешь власти чудной

Земной любви, земных утех,

Как грех силен, как сладок грех…

Верь, быть подвижником нетрудно

Тому, кто прожил жизнь, как ты,

Скитальцем нищим и бездомным,

Кто потуплялся взором скромным

Пред дерзким взором красоты

И убегал перед соблазном.

Нет, Ты вернись в толпу со мной,

Ты Сам сперва в потоке грязном

Исчезни мутною волной.

Изведай все: мученья страсти,

Объятий вечно новый рай,

И месть, и зависть испытай,

И упоенье гордой власти.

Тогда реши: пустой ли звук

Тщета грехов и заблуждений,

И можно ль отказаться вдруг

От раз вкушенных наслаждений.

Тогда узнай, легко ль спасти

Чистейшей жертвой мир нечистый

И с проторенного пути

Увлечь толпу на путь тернистый.

Иль Ты мечтаешь, что она

Забудет все – очаг семейный,

Науки тайной письмена,

И славы гул благоговейный,

И шум пиров, и страсти бред,

И вдруг, восстав из грешной бездны,

Пойдет за призраками вслед —

Куда? в какой-то мир надзвездный?

И Ты мечтал о том, скромнейший изо всех?

Гордыня дикая! Гордыни ослепленье!

Покуда мир стоит – всесилен грех,

И бог земной – земное наслажденье.

Вернись! Вернись! Вернись! Тебе я счастье дам…»

Так злобный дух шептал, и горестный Учитель

Промолвил, обратясь к Своим ученикам:

«Молитесь! Близко искуситель».

И стал молиться Сам. Но только слезный взор

Он поднял вверх, согнув дрожащие колени,

Как снова выступил из мрака злобный гений,

И крылья черные над плачущим простер,

И слезы высушил своим дыханьем льдистым,

И чистый слух язвил злоречием нечистым.

«Смотри, – коварный дух сказал, —

Встают виденья дней грядущих.

Ты видишь пиршественный зал,

Гостей хохочущих и пьющих?

Их тесен круг. Седой старик —

Хозяин пира. С лаской пьяной

Вот он щекой своей румяной

К груди красавицы приник.

То – дочь его: лишь преступленье

Осилить может пресыщенье.

Вот засыпает он. Не верь!

Прикрыв зрачки, как хищный зверь,

Он смотрит с злобой беспокойной,

Как сын его, отца достойный,

Радушно потчует гостей,

Торопит шуткой пир усталый

И цедит сам вино в бокалы

Рукой предательской своей.

Все пьют. Вдруг вопль… Вскочил, кто в силах…

Бегут к дверям, ползут назад…

Кричат, упав: «Измена! Яд!»

Но поздно. Смерть течет в их жилах.

Тогда очнувшийся старик

В объятья сына призывает,

И стоны смерти прерывает

Его злорадства дикий крик…

Кто ж изверг сей? Ночной грабитель?

Злодей, таящийся во мгле?

Нет, Твой наместник на земле,

Твоих заветов он хранитель,

Он – высший совести судья,

Его народы чтут, как дети.

Гляди ж, безумец! Вот, спустя

Пятнадцать медленных столетий,

К чему распятье приведет!

Чтоб пресыщенному злодею

Доставить силу и почет;

Чтобы, святынею Твоею

Покрыв преступное чело,

Творить свободней мог он зло…

Вернись! Оставь людей судьбе неумолимой!

Вернись! Ты не спасешь их жертвою своей!»