Пастор - страница 34
— Отлично, — она улыбнулась, и на её щеке появился намёк на ямочки. — Тогда увидимся завтра.
***
Я молился прошлой ночью больше обычного. Проснулся на рассвете и сразу же пошёл на более долгую пробежку, чем раньше; после, заходя в свою кухню потным и истощённым, я учуял запеканку, которую испекла Милли.
— Ты тренируешься для марафона? — спросила она. — Если так, то это не выглядит как хорошо проделанная работа.
Я слишком запыхался, чтобы даже возразить на её реплику. Схватив бутылку воды, опустошил её в несколько глотков. Затем я растянулся лицом вниз на холодном кафельном полу, чтобы немного понизить температуру тела.
— Ты же понимаешь, что опасно так бегать в жару, даже утром. Ты должен купить беговую дорожку.
— Мммм, — пробубнил я в пол.
— Что ж, несмотря на это, ты должен принять душ перед завтраком. Прошлой ночью я столкнулась с этой восхитительной новой девушкой в городе, и она сказала, что собирается сегодня помочь. И, конечно, ты хочешь хорошо выглядеть для новенькой девушки, не так ли?
Я поднял голову и посмотрел на неё скептически.
Она толкнула меня в рёбра носочком своей пурпурной туфли, прежде чем переступить через моё тело.
— Я собираюсь пойти в церковь, чтобы помочь замешивать тесто. Поддержу мисс Дэнфорс в обустройстве, если увижу её до того, как ты прибудешь туда.
Она ушла, а я отлепил себя от пола и избавился от своего потного силуэта с помощью бумажных полотенец и чистящего спрея, что заняло всего минуту. И только потом поплёлся в душ.
Это закончилось тем, что было удивительно легко оставаться сосредоточенным на самом завтраке. Всё было настолько оживлённым, что я утром старался обойти каждый стол, чтобы поприветствовать посетивших нас людей. У некоторых из них были дети, которых я мог отправить домой с рюкзаками, набитыми школьными принадлежностями и арахисовым маслом; некоторые из них имели родителей в преклонном возрасте, поэтому я бы мог обратиться к местным работникам по уходу за пожилыми людьми и к благотворительным организациям. Некоторые из них были одинокими и хотели с кем-то просто поговорить — я мог оказать такую незначительную услугу.
Но каждый раз, когда я видел уголком глаз Поппи, улыбающуюся гостям или приносящую новый лоток яиц, трудно было не заметить, что она чувствовала себя как дома в этой среде. Она была по-настоящему добра к посетителям, но также была эффективна, сосредоточенна и в состоянии взбивать яйца с такой скоростью, что Милли объявила её почётной внучкой. Она казалась такой умиротворённой, в отличие от той женщины, которая исповедовалась мне.
Я закончил утро в тесте (моя работа состояла в том, чтобы носить наполненные большие миски к печке) и с обожжёнными пальцами (столько же раз, сколько готовился бекон), но был счастлив. Тогда как я, вероятно, не увижу кого-либо из этих людей на мессе в ближайшее время, мне хотелось бы их встретить снова через две недели, и самым главным было то, что наполненные животы не победили их души.
Я сказал Милли и двум другим бабушкам идти домой и отдыхать, пока я тут уберусь, и не заметив Поппи, предполагал, что она уже ушла. Я напевал себе под нос песенку, когда складывал столы и убирал стулья, затем принялся мыть пол.
— Чем ещё я могу помочь?
Поппи стояла у подножья лестницы, пряча листочек бумаги в сумочку. Даже в тусклом свете подвала она выглядела нереально, слишком необычно и слишком прекрасно, чтобы смотреть на неё дольше нескольких секунд без боли.
— Я думал, ты ушла? — сказал я, перемещая свой взгляд в безопасное место, а именно на швабру с ведром передо мной.
— Я была наверху с семьёй: услышала, как мать упомянула что-то о поздней оплате налогов, и так как у меня образование, связанное с бухгалтерией, я предложила помощь.
— Это очень мило с твоей стороны, — ответил ей, снова чувствуя это ужасное, удушающее ощущение, которое чувствовал вчера, то чувство, когда уходит почва из-под ног, когда я нахожусь рядом с ней; флирт с Поппи ещё хуже, чем сама похоть.
— Почему ты так удивлён тому, что я сделал что-то хорошее? — спросила она, шагнув ко мне. В словах была ирония и шутка, но подтекст был ясен. «