Пастухи на костылях - страница 22

Встретившись с мужем в его офисе, Анна Андреевна не сразу представила ему эскизы будущей рекламы. Они прежде еще долго обсуждали, что делать с деньгами, что подвисли на «помойках» — фирмах, через которые проводилось обналичивание средств. Пришли к выводу, что если в течение ближайшей недели партнеры не выдадут средств, надо принудить их перекинуть деньги по счетам дальше или вернуть обратно. Решив этот довольно насущный вопрос, все-таки приступили рассмотрению эскизов. То на что у Ольги ушло полдня, заняло у них не более пяти минут.

— Годится. — Подвел итог Александр Павлович, и его супруга, коротко кивнув, спрятала эскизы в своей сумке. Пока она застегивала молнию, он нахмурил лоб и спросил: — Ты Сережке звонила?

— А почему тебе самому не позвонить? — Спросила его жена и даже протянула свой телефон. — Я звонила ему, но он отказывается приезжать. Говорит, что у него скоро срок допуска к архивам закончится, мол, он в них днюет и ночует. Ведь ничего выносить и копировать нельзя.

— Да я уже сам жалею, что помог ему в них забраться. Что он там такого интересного нашел? — удивлялся Александр Павлович, принимая из рук жены ее телефон. — Как у тебя тут набирать… ага вот нашел…

Он довольно долго ждал, пока сын снимет трубку. И не дождался. Прервал вызов и, вернув телефон жене, сказал:

— Не берет. Позвоню ему позже со своего.

Собираясь домой, Александр Павлович проверил все, что оставляет на столе. Вызвал своего секретаря — молодого толкового парня и предупредил его:

— Сегодня меня уже не будет. Кто знает пусть на мобильный звонит. Остальным скажешь, что я завтра с одиннадцати буду.

Исполнительный секретарь кивнул, запоминая, и спросил:

— По поводу кредита, если снова звонить из ВТБ будут, что ответить? Мы их уже две недели держим… надо решение. Они и так придумали схему возврата с минимум потерь для нас.

— Что Кирилл сказал? — спросил Александр Павлович.

— Что нам это интересно. — Кивнул молодой человек.

— Так и передай. Нам это интересно. Пусть свяжутся со мной. Даш им мой сотовый, если в отсутствии буду. — Оборачиваясь к жене и хищно усмехаясь Александр Павлович сказал: — Придется кажется таки кредит возвращать. Эх… а как славно было в девяностые. Взял и все…

С женой они покинули здание, принадлежащее строительной компании и сели в свой семейный «Инфинити». Супруга Александра Павловича сразу занялась бумагами, разложив их на своей видавшей виды сумке. А ее муж, включив успокаивающее его Радио-«Эрмитаж» осторожно вывел машину со стоянки. Не торопясь, они направились домой. В их возрасте они могли себе позволить и раньше заканчивать свой рабочий день. Все всегда смогут решить помощники. У них же были дела поважнее. Ей надо еще заняться своим огородиком, что она разбила за бассейном исключительно для собственной утехи. Ему еще хотелось очень серьезно поговорить с сыном, которому родители позволили безпроблемно посвятить жизнь науке, а он неблагодарный даже домой не заглядывает.

Эти люди вполне здраво оценивали, что работа и деньги это далеко не самое главное в жизни. Правда, они бы не поняли такого откровения у своих подчиненных.

Есть замечательная поговорка, приписываемая то Уинстону Черчиллю, то более ранним политикам. Это нормально, если в двадцать лет человек — пламенный революционер, а в сорок закоренелый консерватор. Странно было бы обратное явление. Хотя их в истории, этих «явлений», тоже не мало.

Кому из нас в двадцать лет не казалось, что у него хватит сил переделать этот мир? Конечно, сегодня множество молодых людей пофигистически смотрящих на жизнь или погрязших в Интернете и игрушках настолько, что взрослый, реальный мир им не нужен. Но о таких речь не идет. Всегда такие были. Только раньше они находили себе развлечения в ином. А вполне здравомыслящий молодой человек, сталкиваясь в реальной жизни с некоторым несовершенством мира, обычно пытается возмутиться, а уж если и получится, то исправить. И как положено молодежи — и сам синяков заработает и другим раздаст… И ничего в мире не меняется. По одним и тем же граблям ходят. А в сорок садятся и думают, господи какими же мы идиотами когда-то были. Ведь не все так на самом деле как нам когда-то казалось. Но внимательно копаемся в прошлом и теряемся. Ведь мы искренне верили, что мы правы! И у нас была масса аргументов своей правоты. Что мы сказали бы сами себе? А главное, кто бы из нас решился, рискнул бы переубедить того себя, что остался там, на рубеже двадцатилетия? Переубедить того, кто мог беззастенчиво за свои мысли и принципы в драку влезть. Даже если они ошибочны, даже если глупы, но мы отстаивали и перед самими собой их тоже.