Патрис Лумумба - страница 5

Жозеф Нгалула был, пожалуй, еще интереснее. Альбер Калонжи, вождь из Бакванги, присвоил своей партии название — Национальное движение Конго. Именно так называлась партия Патриса Лумумбы. Выходит, в Конго существуют и действуют две партии с одинаковым названием? Значит, партии с одинаковыми платформами? Отнюдь нет. Парадокс состоял в том, что не было партий более отдаленных друг от друга, а именующихся одинаково. Хитрец Калонжи примазался к популярному названию и после букв НДК в скобках ставил «К». Жозеф Нгалула и был частицей этого странного «К» — калонжистского крыла партии. Полный раскол произошел позднее.

Лумумба молчал. Самолет пошел на посадку. Прильнув к иллюминаторам, пассажиры рассматривали окрестности Аккры. Атлантика отвела ганской столице местечко в Гвинейском заливе. Конголезцев встречали представители ганского правительства. Было так же тепло, как и в Конго, но политический климат был иным.

Бывший Золотой Берег, а ныне суверенная страна Гана покончила с британским колониальным режимом совсем недавно — 6 марта 1957 года. Лумумба расхаживал по Аккре, думал о Леопольдвиле. Ему нравилось, что столица называется по-африкански. Оказывается, в переводе с языка акан слово «нкран» переводится как «муравей». От него и произошло — Аккра. Лумумба расспрашивал: а что это за муравьи? Какие они — большие или маленькие? Кусаются или нет? Ему объяснили, что нкран — совсем крохотные» Ведут себя мирно до тех пор, пока их не потревожат, не нарушат их покоя. Но когда в их жилище вторгнется враг, они дружно набрасываются на неприятеля. Неважно, кто пришелец — человек, собака, птица. Незваный гость всегда получит от мирных муравьев отпор.

— Что же, у вас превосходные муравьи. Подарите нам для развода, — шутил Патрис.

Приятно было ходить по улице Независимости, главной магистрали Аккры. В стороны разбегались Тунисская, Ливийская, Суданская улицы. Внушительно выглядел Рангунский военный лагерь, названный так в память о пребывании ганских солдат в Бирме, сражавшихся в годы второй мировой войны в составе британских имперских подразделений. Лумумба посетил Легонский университет. Ректором был ганец. Он радушно встретил конголезского гостя, сам ходил с ним по аудиториям, рассказывал об учебных планах.

— Кстати, господин Лумумба, — пояснял он, — Легок означает «Холм мудрости». На редкость удачное название! Холм мудрости! Но одного Легона мало. Надо открывать новые учебные заведения. А где взять преподавателей? Одно тормозит другое. Вы у себя в Конго еще столкнетесь с такими же проблемами.

— Да, да, вы правы, — отвечал Лумумба. — У нас дело обстоит еще хуже. Отсталость предельная. Живем как бы в другом мире, не похожем на обычный. Начинать придется с азбуки...

Лумумба был приглашен в Гану на конференцию народов Африки. В то время Аккра была местом паломничества руководителей национально-освободительного движения, действовавших во всех концах материка. Легальным и нелегальным путем добирались они в независимую страну, чтобы изложить свои взгляды и требования, разоблачить махинации колонизаторов на юге и севере, западе и востоке. Пример Ганы вселял уверенность. Здесь текла своя, африканская жизнь, далекая от совершенства: по существу, в материальном отношении почти ничего не изменилось, но даже сама ее неустроенность при отсутствии английских колонизаторов не так тяготила народ. Слишком мал срок. Благополучие нации строится десятилетиями, веками.

Гана переживала подъем в сфере политической — области, где испокон веков делами вершили иностранцы. «Руки наши — голова чужая», — говорили африканцы про такое управление. Ганец отключался от участия в управлении собственной страной. «Африканец» и «политика» были понятиями несовместимыми. Ходила как притча фраза, сказанная одним европейским священником:

— Для африканца политика — что алтарь для женщины.

Суверенная Гана отбрасывала эти колониально-алтарные перегородки и выдвигала национальные кадры на все командные места в новом государстве. Правда, при этом происходил и другой процесс, который иностранные наблюдатели охарактеризовали как «перепроизводство политиков». Государственный аппарат формировался заново, и в его разветвленную сеть устремились и люди, мало или совсем не подготовленные к службе. Политика для многих представлялась самым легким занятием, где можно преуспеть, прослыв патриотом, националистом, борцом против проклятого колониализма. Наживая определенный политический капитал на собраниях, конференциях, своими выступлениями в печати, частными заверениями о поддержке утверждающегося независимого строя, такой африканец ничего конкретного не знал, но садился в любое кресло.