Патронус Алекс - страница 14

На ужин у нас опять был грейпфрут.

 — Это тебе, Дадличка, милый, — робко сказала тётя, подвигая Дадли тарелку. Надо бы посмотреть листок с диетой, чтоб знать, какие фрукты и когда меня ждут, или ну его, пусть сюрприз будет? Дадли махом съел свою порцию и жадно рассматривал мою. Дядя Вернон кисло посмотрел на стол и вновь уткнулся в газету. В животе у него отчётливо бурчало. Все по умолчанию делали вид, что я тоже голодный. Я решил не выпендриваться и съел свою порцию. В конце концов, мне тоже есть что почитать. От книги меня отвлекла вернувшаяся Букля. Ночью, как я и просил. Она принесла письмо от Сириуса, значит не поймали. Хорошо.

«Привет, Сохатик. Ты, я смотрю, тот ещё конспиратор. Насчёт твоих вопросов. Сам понимаешь, магический мир очень тесен, а я во время войны хоть и не швырялся смертельными, как некоторые, но и не стремился сохранить жизнь противнику любой ценой. Так что пара трупов за мной числится. А у них были родители, братья, сёстры, любимые. Кто-то мог и желать мести. Мой наследник — весьма хитрый молодой человек, устраивающий побеги гиппогрифам и опасным преступникам. Если серьёзно, я действительно оформил завещание на тебя, но об этом никто не знает. А если б завещания не было, наследовала Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, моя кузина.

Насчёт поисковых чар ты молодец, что-то такое действительно должно быть. Узнаю, напишу. И с Лунатиком вы удачно придумали.

Обещай, если что-то понадобится или будут проблемы, ты мне напишешь. Ну и просто так пиши.

Бродяга.

Ну да, я конспиратор, а кое-кто хохмач. Маскировать моё имя, пользуясь моей совой… даже не знаю, как сие обозвать. А ещё не знаю, кому написать, Сириусу — чтоб не вздумал без меня охоту начинать, или Герми — чтоб поторопила родителей и Люпина с решением. В том несомненно замечательном месте, где Сириус ищет информацию по поисковым чарам, может оказаться информация о защите добровольной жертвы. Неплохо бы попросить Сириуса поискать и её. Хоть узнаю, стоит ли насиловать мозги, называя дом Дурслей своим, или мне и сундука хватит. Опять же, крёстному лишний раз напомнить, что ему есть ради кого жить, не помешает. С другой стороны, это несомненно важное дело можно и отложить на недельку. Сириус в крайнем случае ещё одну сову поймает, а у Гермионы сов поблизости нет. И как ей связаться с нашим репетитором, она не знает. Римус сам нипочём не напишет. Ему не меньше, чем Сириусу, требуется напоминание, что он нужен. Ладно, завтра решу.

— Отдыхай моя красавица, — погладил я белые пёрышки, в ответ получил ласковый щипок клювом.

Утром я дал себе сто тридцатое нерушимое обещание — впредь ложиться спать пораньше и, слегка размяв мышцы, пошёл на пробежку. Сегодня общую нагрузку увеличу вдвое — и так до предела, а потом сокращу. Проходя мимо дома миссис Фигг, ещё раз пригляделся к кошкам. Всё-таки это книзлы.

Весь утренний моцион занял почти час. Проснулась только тётя Петунья, до завтрака ещё далеко. Ждать не буду, хотя от салатика из фруктов я бы не отказался. Не судьба. Покидая комнату, исключительно для успокоения нервов положил чудовищную книгу о чудовищах так, чтобы входящий непременно на неё наступил.

 — Ты теперь каждый день до вечера уходить будешь? — недовольно поджав губы, спросила тётя. Странные люди, есть я — недовольны, нет меня — опять недовольны.

— Нет, тётя. Просто сейчас у крёстного свободное время есть. Потом ему другими делами заниматься нужно будет. От полиции бегать, деньги добывать, — за развёрнутый вежливый ответ получил сладкую грушу. Которая скрасила прогулку до вокзала. Зайдя за угол и проверив, нет ли лишних свидетелей, и не лишних тоже, я накинул мантию-невидимку. И уже невидимый отправился в туалет. Днём можно было не заморачиваться с мантией, много народу ходит. Никто не обратит внимание на то, что в кабинку вошёл очкастый брюнет, а вышел конопатый рыжик. Ранним утром лучше не рисковать. Поэтому мантию я снял уже в кабинке. Надел парик и нарисовал на носу небольшую роспись веснушек. Ну вот, другой человек. Выйдя из кабинки, я, тщательно вымыв руки, сменил очки на линзы. Наклеил на лоб пластырь, подобранный в театральной студии под цвет моей кожи. И прикрыл лоб чёлкой. Парик я приобрёл скорей уж девчачий, поэтому густые тёмно-рыжие волосы падали чуть ниже плеч. Немного подумав, я собрал волосы на макушке в небрежный хвост, оставив остальные прядки болтаться в беспорядке. Я бы себя не узнал. Алекс Олли — прошу любить и не жаловаться. Мне же практически не придётся привыкать к этому имени, главное — на своё не отзываться.