Паучиха. Личное дело майора Самоваровой - страница 44
На противоположной же стороне поля пока еще крепко стояла другая королева…
Ее армия, как выяснилось, была слаба, но разгромить ее грубым и примитивным натиском было бы неправильно.
Эта королева заслуживала худшего, чем физическая смерть, она заслуживала мрачной темницы, кишащей демонами ее грязной и эгоистичной душонки.
Выйдя из салона, Инфанта села за руль белоснежной, надраенной с утра Жаруа машины.
Дел у нее на сегодня в городе больше не было.
Включив навигатор и убедившись, что дороги еще не сильно загружены, она решила поехать в музей.
Одинокая ворона, сидящая на заборе, не выходила у нее из головы.
Что-то тянуло ее к этой картине, некая неуловимая фабула, вложенная в нее художником. Из-за сосудистого кризиса, столь неожиданно накрывшего ее накануне, и вмешательства того чудного мужчины ей не удалось как следует рассмотреть детали.
Был ли прописан в глубине картины дом или ей это только показалось?
Весна там была или осень?
Смотрела ли ворона на зрителя или в землю? А может быть, в небо?
Инфанта хотела поскорее получить ответы.
Не успела она тронуться с места, как в ватсап постучалось сообщение от заочно знакомой таджички — та напоминала про оплату за одну нехитрую, но требующую ловкости работу.
Задание было выполнено, и к сообщению, написанному корявым русским языком, прилагались подтверждающие фото.
«Ок» — ответила Инфанта и, нахмурившись, отправила таджичке через мобильное приложение банка пять тысяч рублей.
Эти фото, прилетевшие так некстати, испортили ей и без того неровное настроение.
Двигаясь по насупившемуся городу, успевшему насобирать автомобильных пробок под затянувшимся тучами небом, она кляла обманувший навигатор и дурную погоду.
Вспомнив про таджичку, Инфанта отстраненно констатировала, что окружающие делятся на две категории: мелких паразитов, таких, как эта проворливая уборщица, и жирных стервятников, таких, как Петя.
Да, встречались и смешанные виды, к примеру, Виолетта Семеновна. Цепкая и алчная с виду, она всего лишь подсасывала деньги и энергию у напуганных (зачастую ложной информацией) несчастных баб.
Еще был Жарау — увечный, большой щенок.
Если бы в ее силах было привязать к себе и научить следить за домом подобранную на трассе дворнягу, все было бы ровно так же, подумалось ей.
С трудом найдя место для парковки в соседнем с музеем переулке, Инфанта вышла из машины. Уже на подходе к зданию она вдруг поймала себя на мысли, что машинально примиряет себе красивые женские имена.
Не доходя несколько метров до входа в музей, она увидела, как из входной двери выскочила совсем молоденькая девушка лет восемнадцати — двадцати.
Девушка была стройна и красива, но выглядела, особенно для похода в музей, странновато: на ней было обтягивающее черное, похожее на водолазный костюм, трико.
Усевшись на мокрый асфальт, то ли танцовщица, то ли наездница приняла соблазнительную позу, будто собираясь позировать художнику: согнула ноги в коленях и, одной рукой придерживаясь за колонну здания, откинула голову назад. Свободной рукой она пригладила длиннющие волосы, концы которых упали на влажный асфальт. Девчонка словно приносила себя в жертву слякоти и непогоде, при этом отчаянно пытаясь что-то разглядеть на сером, плюющем в нее своими мокрыми нечистотами небе.
Поравнявшись с девушкой, Инфанта увидела, как та вдруг резко, всем телом задрожала. Глаза ее, все так же глядевшие в небо, расширились и, как у мертвой, неподвижно застыли, а спина неестественным образом выгнулась. В уголках нежно-розового, будто обведенного тонкой кисточкой рта, показалась обильная слюна. Инфанта поняла: у девчонки эпилептический припадок. В первый год их совместного проживания похожие припадки случались у Жаруа, а затем вдруг резко, как и не было, прекратились.
Инфанта, не мешкая, раскрыла сумочку и, не найдя ничего более подходящего, достала из нее толстую, плотного картона, пилочку для ногтей. Склонившись над девушкой, попыталась разжать ей рот и просунуть пилочку меж зубов.
Из распахнутой двери музея уже спешила помощь: парочка студентов и бабулька-билетерша в бордовой униформе.