Паучья корона - страница 4

Внутри всё похолодело.

– С ней всё в порядке?

Ариана кивнула:

– Да, насколько это возможно. Они до неё не добрались. В этот раз подослали сколопендру, – добавила она, хмурясь. – Но я не понимаю, почему столько разных общин желают ей… смерти. С некоторыми мы столетиями поддерживали мир. Так почему они так стараются? Ей всё равно… – она закусила губу, – ей всё равно недолго осталось.

Саймон коротко стиснул её ладонь. Неудивительно, что Ариана не спала. Её мама болела – и болела неизлечимо, а напряжение в Царстве всё нарастало и нарастало. И после смерти матери разбираться с ним предстояло Ариане.

– Скорее всего потому же, почему совет Рептилий противостоял друг другу и почему сестра Джема предала собственную семью, – мрачно сказал Саймон.

Ариана широко распахнула глаза:

– Думаешь, тут замешан Орион?

– А в чём он не замешан? – Перед входом в корпус насекомых Саймон остановился. Заходить внутрь он побаивался – коридоры перекрывала паутина, которой ему на сегодня и так хватило с головой. – Прости. За всё.

– Не извиняйся, – ответила она. – Даже если Орион и приложил руку, ты не виноват.

Но совесть всё равно грызла. В конце концов, именно он отдал собственную мать прямо Ориону в руки.

– Увидимся утром, – сказал он. – Я принесу твой завтрак на урок, так что поспи подольше.

Она кивнула, но по глазам её было видно, что на завтрак она заявится с рассветом. В последнее время Ариана была сама не своя. Она становилась прежней только на тренировках, но впавшие щёки и осунувшееся лицо понемногу начинали пугать.

Коротко попрощавшись, Саймон пробрался в свой корпус – корпус Альфы. Альфой Царства Зверей был его дядя Малкольм, а значит, их корпус находился под неусыпным наблюдением волчьей стаи. Саймон уже привык пробираться мимо них тайком; в облике насекомого его не замечали, хотя ему всегда становилось совестно.

Сегодняшняя ночь не стала исключением. У подножия винтовой лестницы, ведущей в спальни, стоял крупный серый волк. Малкольм. У него была куча куда более важных дел, однако он охранял их. По крайней мере, пытался. Саймон не сильно помогал – после того, как начался новый семестр, он сбегал практически каждую ночь.

Немо извинившись, Саймон долетел до третьего этажа, скользнул в щель под дверью спальни и превратился в человека. Тяжело вздохнув, он нащупал стену, радуясь темноте. Иногда он сомневался, что справится – что найдёт Осколки, спасёт маму и не даст кошмарам, которых он так боялся, стать реальностью, – и сегодня был именно такой день.

Он включил свет и решил дойти до ванной, которую делил с братом, чтобы переодеться в пижаму. Но не успел шевельнуться, как заметил на подушке бежевый конверт, на котором витиеватым почерком было написано его имя.

По спине побежала мелкая дрожь. Рядом с конвертом посапывал коричневый мышонок, но Саймон не стал будить его. Он и так знал, что Феликс, как и всегда, ничего не видел.

С аккуратностью восторженного ребёнка, распаковывающего подарок, Саймон разорвал конверт и прочитал вложенную записку.

На следующее утро Саймон проснулся с ощущением, будто всё вокруг движется в замедленной съёмке. Мало того что он поздно лёг, так ещё и во снах к нему постоянно приходила волчица с золотыми глазами и угрожающим оскалом – и сколько бы он ни твердил, что Селеста не нападёт на них с братом в ПРИЮТе, обмануть себя не получалось.

Раньше Альфой Царства Зверей была Селеста, а ещё она была их с Ноланом приёмной бабушкой. Жестокая и готовая пойти на всё ради собственных целей, она хотела заполучить силы Звериного короля. А под самый Новый год она каким-то образом выяснила, что Саймон пытается найти Осколки Хищника, и теперь постоянно пыталась переманить его на свою сторону.

– Нашёл очередную записку, – сказал Саймон, плюхнувшись за стол, где завтракали его друзья. Несмотря на то что столовая напоминала скорее шведский стол, чем обычный буфет, и обслуживала все Пять Царств – то есть предоставляла широкий выбор из всевозможных блюд, – Саймон взял себе один-единственный бутерброд.