Паук в янтаре - страница 13

Я растерянно моргнула. Сказанное звучало откровенным бредом, больше подходящим суеверному коменданту Бьянкини.

«Рожденный менталистом обречен стать убийцей».

– Тело леди Элии и сам Дьячелли фонят остаточной магией. Его ментальной магией. Или, хотите сказать, ваши сверхточные определители, которые столь цветасто расписывал комендант, вовсе не так точны?

– Они точны, – покачала головой я. – Но…

– Тогда, полагаю, нам не о чем говорить, – не дав мне закончить, произнес Паук.

Отвернувшись от меня, он двинулся в сторону выхода. Охранники бросились к двери, готовые отпереть ее перед главным дознавателем, едва тот приблизится к решетке.

– Лорд Эркьяни!

Паук ощутимо напрягся. Замер, выпрямив спину неестественно ровно, сжал руки в кулаки.

– Лорд Эркьяни, пожалуйста, послушайте. Я знаю, что произошло. Я видела, что произошло, видела случившееся глазами Спиро Дьячелли. И я точно знаю – он не хотел убивать дочь лорда Манорро. Его заставили. Прошу вас, остановите казнь, пока не стало слишком поздно. Поверьте, я знаю ментальную магию, и это…

– Разумеется, вы знаете ментальную магию, заключенная, – резко оборвал меня Паук. – Вы за это и осуждены.

Он не обернулся, но и к двери не сделал ни шага. Воспользовавшись этим, я торопливо продолжила:

– Мотив, лорд Эркьяни. У этого преступления нет мотива. Зачем портовому грузчику убивать дочь лорда? Зачем дочери лорда, богатого винодела и уважаемого члена городского совета, идти ночью в порт? Это бессмысленно и, поверьте мне, бессмысленные поступки – один из первых индикаторов ментального воздействия. Предыдущего ментального воздействия, след которого затерялся, скрытый магией самого Спиро Дьячелли.

– У вас устаревшие данные, – сказал Паук. – Лорд Манорро уже несколько лет не входит в городской совет, а его виноградники безнадежно пострадали от землетрясения, произошедшего пять лет назад. Вы переоцениваете значимость положения леди Элии.

– И все же не настолько же она низко пала, чтобы…

– Искать в порту легкий заработок? – цинично фыркнул главный дознаватель, медленно разворачиваясь ко мне. – Вам ли судить о падении, заключенная?

– Лорд Эркьяни…

– Господин дознаватель, как я понимаю, будет более уместным обращением в нашей с вами ситуации, – едко бросил он. – И, пожалуй, удивительно, как вы сегодня многословны, заключенная. А вчера даже головы не подняли.

– Это важно, господин главный дознаватель. Прошу вас, остановите казнь Спиро.

Паук смерил меня подозрительным взглядом.

– Спиро? Так вы, оказывается, знакомы? За приятеля просите?

– Спиро Дьячелли невиновен, – в который раз повторила я. Вопросы главного дознавателя, странные и неуместные, сбивали с толку. – Пожалуйста, остановите казнь. Если вы позволите мне прикоснуться к обвиняемому, я сумею доказать его невиновность. Я считаю ментальный след, оставшийся от предыдущего воздействия, и это подтвердит, что Спиро Дьячелли вынудили совершить убийство.

– Прикоснуться? – Лицо дознавателя исказилось.

Он сделал шаг ко мне, но вдруг отшатнулся, словно от заразной больной, сунул руку в карман и выскочил из камеры с такой поспешностью, что охранники едва успели распахнуть запертую дверь. Мне подумалось, что, окажись они чуть менее расторопными, Паук попросту вынес бы решетку – настолько неприятно было ему находиться рядом со мной. Казалось, одно только осознание близости к человеку, владеющему ментальной магией, да еще и готовому применить свои способности на практике, вызывало у него тошноту.

Я стиснула зубы, привычно подавляя всколыхнувшееся внутри раздражение. От мысли, что главный дознаватель, подобно коменданту, верил в сплетни о безумных способностях менталистов, рот наполнился горькой желчью разочарования.

Уже в коридоре он на мгновение обернулся, обжигая меня острым пронзительным взглядом.

– Я сообщу коменданту, что мой заказ выполнен. – Паук многозначительно похлопал по карману, где лежал артефакт, который я столь неосмотрительно забрала из рабочей комнаты в надежде распустить плетения, а позже сделать что-то подходящее и правильное, достойное главного дознавателя. «Выхолощенное, бездушное, прячущее внутреннюю пустоту за совершенством внешней оболочки», как едко выразился сам Паук. Отчего-то его слова поднимали в душе волну злости. – Где и как я получил артефакт, останется нашим секретом.