Паутина Света. Том 4 - страница 4

— О смешении крови мага и Момочи известно давно. — Пока её ребенок отвлёкся на какое-то задание, данное матерью (деревяшку он ей просто перебросил через пропасть), она опять заговорила с мизучи. — Такие дети появлялись не в каждом поколении, их… зачинали и выращивали специально. Вражеский штаб, ставка самурая, боевой корабль… по меркам тех времён — живой тактический заряд. Их, конечно, убивали — заваливали мясом или закидывали стрелами. Обычно у соразмерных целей соответствующая охрана, но оставались десятки и сотни трупов. Мы называли таких — «жало». Последний такой ребёнок выжил… ненадолго, но достаточно, чтобы убить пятнадцать родственников, были и раньше… сбои. Это было больше сотни лет назад. И вот… теперь… понимаешь, я даже не знаю, что тут можно сделать! Дар развивается не сразу — мы учим своих детей применять их способности, учим видеть. Что делать с тем, кто способности должен сдерживать? Шимата!

Женщина прервалась, достала всё-таки бумажные платки и провела по ресницам. А потом твердо глядя на мизучи, на одном дыхании выпалила:

— Амакава-сама! Мои дети узнали о вашей способности перейти в «боевой режим», когда любое рубящее и колющее оружие против вас бессильно! Вы — единственный чело… единственная, кто вообще может подойти к Хари и не рисковать получить отсечение руки или головы! Прошу от имени клана — по старому обычаю — возьмите моего сына как заложника интересов клана Амакава и…(всхлип)… позаботьтесь о нём! Взамен клан Момочи обязуется выполнять обязанности должника во всём и всегда, пока заложник жив! Пожалуйста! Прошу! — Женщина, сейчас вовсе не выглядящая молодой и сильной, буквально упала на колени, сложившись в японском поклоне-позе на коленях, уткнувшись лицом в каменный пол. Несколько секунд Сидзука просто молчала… а потом одним длинным прыжком, невозможным для человека, перемахнула обрыв над текущей в темноте водой. Мальчишка, до того опять подскочивший к краю острова (что там делает мама и незнакомая девочка, о которой он постеснялся спросить?) резко отшатнулся, отбегая на максимальное расстояние, какое было возможно на небольшой каменной площадке… изрезанной бороздами и сколами.

— Эй, сестрёнка, ты чего! Не подходи ко мне — я опасный!!!

— Для меня — нет! — Девушка демонстративно подошла к центру каменного круга, в очки наблюдая, как аура мальчика бьётся в невидимую защитную сферу и втягивается синими волнами в амулет.

— Э? Правда, что ли?

— Правда! — Сидзуке тоже хотелось плакать, но голос её звучал звонко и бодро. — Подойди и проверь — я не кусаюсь… знаешь ли!

— А вот и подойду!

— Давай, давай. — Подбодрила змея.

Мальчик опасливо приблизился, весь помещаясь в зону действия амулета… который всё-таки не смог полностью заблокировать ауру. Синий протуберанец ауры («совсем не умеет контролировать свою силу!» — подумала мизучи) быстро коснулся её руки у запястья — и та… просто отпала, как срезанная лезвием. Отпала, расплескавшись водой — и во мгновение вернулась на прежнее место, опять став по цвету и фактуре неотличимой от плоти. Мальчик, приготовившийся закричать, широко раскрыл рот и глаза.

— Ворона залетит. — Уведомила Сидзука, подойдя и ероша волосы на голове малыша. Хари несмело дотронулся до её руки… и резко отдернул кисть — косо срезанный кусок рукава упал на пол.

— Глупенький! Всё нормально, не видишь что ли? — Улыбнулась Богиня рек… затягивая разрез поперёк живота — мальчик, наконец, поверивший, что нашёлся кто-то, кто может быть рядом с ним, размазывая слёзы и облегчённо ревя, обхватил девушку за талию руками.

— Ну-ну, всё уже позади. Мы с тобой скоро пойдём отсюда, наружу… — И уже громко и чётко, для матери, всё так же не смеющей поднять лицо (кажется, ей было банально страшно) проговорила. — Клан Амакава согласен на условия клана Момочи и берёт под опёку того, кого именуют Хари!

Амулет стремительно наполнял своё хранилище, а аура маленького необученного мага на глазах слабела, всё реже и реже нанося разрушения… однако в местах, где мальчик касался руками или иной частью тела чего-либо, разрезы на всём, включая базальтовый монолит и обрывки его собственной одежды, продолжали возникать — видимо, «сила крови» реагировала на раздрай в чувствах.