Павший мир. Выжившие - страница 16

— Здрасте. — Произнёс парень, немного скосив взгляд — смотрит на автомат, лежащий сейчас у него на коленках. Потом снова стал смотреть ему в глаза. Испуг быстро исчезает, парнишка выпрямился, насупил брови, голову вперёд наклонил, а ладони сунул в карманы.

— Здравствуй. — Ответил он и, не особо понимая зачем, ложа обе руки на автомат.

— А вы тут, ну…, это ваш контейнер? — Спросил паренёк, коему вряд ли исполнилось больше пятнадцати лет. Ростом он не вышел совсем, худой, глаза большие, яркого голубого цвета. Одежда у него новенькая, недорогая, но и не обноски какие. На запястье часы поблёскивают.

— Нет, я просто нашёл его. — Он кивком показал на содержимое. — Бери что нужно. Их, я думаю, развозят для тех, кому это надо.

— Ну, тогда я правильно, это. Того. — Он нахмурился, замялся, потом снова заговорил. — Нужно мне. Не ел я давно. А хочется. Понимаете? Вот.

— Бери что нужно. — Парень не двинулся с места, всё косится на его автомат. Хмыкнув, он вышел из контейнера, на пороге, до коего тут шага два — всё остальное пространство занимал груз, он замешкался, потом подхватил одеяло и всё-таки вышел. — Это я возьму, остальное мне не нужно.

— Это хорошо. Да. — Парень юркнул в контейнер, поспешно зарывшись в его содержимое. Вскоре он извлёк из общей кучи батончик концентрата, и начали им активно хрустеть.

Что-то с ним не так. Но что?

— Я Павел. — Представился он именем, что недавно ему назначили в процессе путешествия.

— Гриша. — Парень откусил ещё кусок, проглотил его и отвернулся. — Я тут уже неделю, наверное…, или две. Не помню. Как-то всё в одно слилось.

— Ты знаешь что произошло? — Спросил он, не сумев не заметить похожести этого разговора, на тот, что у него уже был не так давно.

— Когда?

— В самом начале. Что случилось?

— Случилось? Ну…, это. Электричество, оно того. Кончилось. Чего не изолировано было, оно всё накрылось. Ну, этим самым и накрылось…, ух! Вкуснотища.

Минуту где-то он молчал, наблюдая, как подросток уминает уже третий концентрат. Странный аппетит. Одного такого батончика, ему хватало почти на весь день. А парень теперь тянется за четвёртым и глаза его по-прежнему сверкают голодным блеском.

— Почему электричество, эм, кончилось?

— Так это. Вспышка. На солнце. Она как того, оно всё и того, накрылось пи…, в общем, кончилось. — Парень смутился, вытер рот тыльной стороной ладони и пояснил. — Мне нельзя ругаться. Знаю, нельзя. — Откусил от батончика, прожевал задумчиво и добавил. — А почему — хоть вот убейте, не помню. Наверное, это что-то плохое, ну, когда ругаешься.

— Да, ругаться не хорошо. — Кивнул он согласно, а мысленно сам у себя поинтересовался — с чего это вдруг? — А что-то ещё случилось? Кроме вспышки.

— Ага. Случилось. — Кивнул парень, прожевал остатки четвёртого батончика и стал распечатывать пятый. — Лекарства испортились. Из-за вспышки той. По изолированным рациям, иногда говорят, ну, про то, что случилось. Про контейнеры. Я так про них узнал. — Он пальцем ткнул в рацию, которую он вечером оставил на полу контейнера. — Вот такая у меня была.

— У тебя дома?

— Я не знаю. — Парень пожал плечами, стянул упаковку с батончика и откусил солидный кусок. Прожевав, продолжил. — Не помню…, не думаю, что это был мой дом. Там никого не было, только эта рация, да немного еды. Она кончилась и я ушёл.

— А лекарства. Они отчего?

— Ну как? От чумы. И этой. Мутаген. — Парень пару секунд сидел неподвижно, потом пожал плечами. — Вроде так. Я точно не помню. Что-то с памятью не так. Не знаю отчего. Простудился, может…, ну или ещё чего. Не знаю я.

Он хотел спросить, как парень попал сюда — единственная дверь на крышу, всё ещё заперта. Но не смог задать своего вопроса. Парень потянулся за очередным батончиком, потом приблизил к нему указательный палец, выпустил из пальца длинный коричневый коготь и одним движением срезал упаковку, после чего с удовольствием принялся есть.

— Ты знаешь, я пойду, наверное. — Проговорил он, удерживая оружие так, что б можно было быстро его поднять и начать стрелять практически от бедра.

— Ага, давайте. А я тут, наверное, останусь. Ну, еда пока есть.