Печать бога - страница 7

   - Нет-нет, благодарю, - отказался Виктор. - Я здоров. Во всяком случае, был здоров, пока вас не встретил.

   - Как вам угодно, уважаемый, но выглядите вы и впрямь неважно. Быть может, глоток вина для успокоения души и тела?

   - Буду признателен, если вы перейдёте к ознакомлению с главным товаром, - немного резко прервал горбуна старший послушник.

   - Воля ваша, воля ваша, уважаемый. О вашем здоровье пекусь, а вы нервный, недоверчивый. Один знакомый лекарь говорил, беспокойство происходит от избытка желчи, лучшее средство против этого кровопускание. Правда, лекарь тот все болезни таким образом лечил, оттого, верно, мало кто из его пациентов выздоравливал. Нет, определённо, вы больны, уважаемый! Вон как позеленели вмиг!

   Виктора затрясло, ноги стали ватными. Он не мог пошевелиться, разом как-то уменьшился, съёжился. Выпученными от страха глазами он смотрел на горбуна. Тем временем тот извлёк из-под тряпья внутри повозки пузатый глиняный кувшин, вынул кукурузную затычку и протянул сосуд послушнику.

   - Не вздумайте отказаться! Пейте! Бегемот!

   Гигант перехватил кувшин, двумя пальцами раскрыл рот вяло сопротивляющемуся Виктору и влил содержимое. Остро пахнущая жидкость полилась в горло, обжигая язык, нёбо. Послушник закашлялся, из носа полетели алые брызги вина. Циркачи хором захохотали.

   Ох, забористое вино! Окружающий мир заколебался, точно по водной глади пруда пошли круги, монах-ведун покачнулся. Когда зрение прояснилось, страх исчез. Кто он такой? Виктор Сандини! Слуга Творца, демон побери! Он не уступит жалким циркачам, не позволит им насмехаться над старшим послушником величайшего ордена Виталийского королевства! Они убьют его? Пускай! Всеотец позаботится о нём, помянёт в Царствии Небесном, а клирики назовут мучеником, погибшим от лап врагов Матери-Церкви! Во рту остался необычный солёный привкус, захотелось ещё. Виктор ловко выхватил кувшин у Бегемота, приложился к узкому горлышку. В желудок падал жидкий огонь, тепло от него разливалось по телу.

   - Хватит! - приказным тоном воскликнул горбун.

   Великан вырвал опустевший сосуд, закинул в повозку.

   Нет, вы посмотрите! Сначала потчуют вином, а потом забирают обратно! Нехорошо, воспитанные люди так не поступают.

   - Ты чего творишь, нехристь? - угрожающе прорычал старший послушник. - Ты вообще знаешь, у кого, ик, последнюю каплю отнимаешь?!

   Циркачи народ ушлый, душу человеческую знают получше обывателя, но вряд ли им раньше попадался монах-ведун, особенно старший послушник Ордена Мудрости. Обычные монахи были готовы добровольно отдать что угодно ради сохранения в целости собственной персоны, а вино использовалось, как правило, чтобы слишком впечатлительный "клиент" не свалился без чувств. Немногие, впадавшие после ободряющего глотка в буйство, всё равно теряли способность к действенному отпору. Опьянение замедляло движения и реакцию, потому захмелевшего человека бойцом не считали. Впрочем, циркачи по возможности избегали конфликтов на улицах, даже пустынных. Поэтому горбун попробовал унять готового разбушеваться монаха словами:

   - Нижайше прошу простить моего недостойного товарища, он ни в коем разе не хотел отнять у вас последнюю каплю чудесного напитка и тем паче не хотел вас чем-либо обидеть, уважаемый! Он счёл кувшин пустым и подобрал выпадающий из ваших рук сосуд.

   - Я ронял кувшин? - удивился Виктор. - Ты меня за дурака держишь, уродец? Или хочешь сказать, у меня руки дырявые?

   Горбуна передёрнуло, он с трудом сохранил самообладание.

   - Мой нерадивый товарищ полагал, вы специально бросили сосуд, поскольку он уже пуст, а не уронили его, - непринуждённо сказал он, будто бы пропустив оскорбление мимо ушей. - Прошу, не сердитесь на него, уважаемый. Как вам вино?

   - Так-то оно лучше, - хмыкнул старший послушник, успокаиваясь. - Впредь зарубите себе на носу: я не потерплю пренебрежительного, ик, отношения! А вино неплохое, крепковатое, правда, и вкус какой-то, ик, странный. После него во рту солоно. Так что ты там говорил насчёт книжек, Аполли?

   - Рад, что вам понравился напиток, уважаемый. Сразу узнаётся настоящий монах - тонкий ценитель! Вот товар, извольте выбирать.