Печать Харнабиса - страница 17

Дальше Бернем не смог продолжать.

Я не мог его винить.

Я сидел в его захламленном кабинете и почти ощущал запах сухости этой могилы, пряностей и останков. Слышал жужжание мух.

Но затем он продолжил, и история, которую он рассказал, была не из приятных.

В ту ночь в долине бушевала песчаная буря, и где-то во время нее туземцы-носильщики исчезли. Исчезли или сбежали.

Буря бушевала в течение нескольких дней, заметая раскопки и запирая людей в палатках.

Густавсон умер первым. За ним - Пирн. Их обоих нашли превращенными в мумии. Что-то пришло ночью и забрало их обоих, превратив в пыльные предметы, которые разваливались при прикосновении.

Найтли потерял рассудок и выбежал в бурю.

Остались лишь Браун, Бернем и Старнс.

- Мы остались в палатке, и в ту ночь прилетели насекомые, - сказал он, и от ужаса у него застучали зубы. - Мы слышали, как они ползали и жужжали снаружи палатки, но не могли попасть внутрь. Мы держали их на расстоянии из-за единственного артефакта, который взяли с собой из гробницы.

Он достал его из кармана пальто.

Это была часть диска, сделанного из камня. Судя по тому, что я видел, на нём было изображено лицо богомола, о котором он говорил, окруженное десятками насекомых, очень похожих на тех, что мы нашли в комнате Брауна.

Я уже видел нечто подобное раньше, когда обыскивали трупы Брауна и Старнса. У них обоих были похожие артефакты.

- Печать Харнабиса, - пояснил Бернем. - Она прогнала рой, защитила нас от судьбы остальных. На следующий день разразилась буря, и мы, не теряя времени, выбрались из Египта. Мы расстались в Нью-Йорке - Браун, Старнс и я, - но прежде чем разойтись, мы разломили печать на три части, чтобы каждый получил по кусочку. В случае неприятностей мы находили друг друга и снова отгоняли этих тварей, складывая кусочки вместе. Да, офицер, вы, вероятно, думаете, что я сумасшедший, и вы не слишком далеки от истины. Но мы осквернили гробницу Эт-Ка-Сераписа, и теперь слуги Харнабиса, крылатые мертвецы, ищут нас. Я был недостаточно быстр, чтобы спасти Брауна или Старнса. Но если я смогу получить другие части амулета, я не умру, как умерли они - наполненным этими мерзкими ужасами...

Это была совершенно сумасшедшая история.

Может быть, я верил чему-то из этого, а может быть, я не верил ничему.

Я никак не мог решить.

Я решил, что отвезу его в участок и принесу ему две другие части амулета из комнаты вещдоков. Это ведь не навредит? Таким образом, по крайней мере, он не будет впадать в еще большую истерику, чем сейчас.

Мне это показалось разумным планом, и он не возражал.

Все это было выше моего понимания. Господи, я же полицейский, что я знаю о египетских проклятиях и всём прочем?

- Но кто прислал тот ящик? Тот саркофаг с жуками? - спросил я Бернема.

Он пожал плечами.

- Даже не представляю. Члены уцелевшего культа Харнабиса? Посвященные? Кто знает?

- Ладно, идём, - махнул я рукой.

Снаружи ночь была темной и ветреной, в воздухе чувствовался намек на скорый дождь. Мы бок о бок пересекли кампус и вышли через ворота на Черч-Стрит. Никто из нас не проронил ни слова.

Мы прошли мимо "Любовного Гнёздышка", направляясь к телефонной будке на Гаррисон-сквер.

У меня снова возникло это чувство, это ползание внутри, но я не понимал, было это из-за рассказанной истории или потому, что я чего-то ждал. В глубине души я просто не верил, что все это закончилось.

Хотел, но не верил.

И снова мое чутье меня не подвело.

В полуквартале от телефонной будки Бернем схватил меня за руку; его лицо было бледным и застывшим.

- Что такое? - спросил я.

- Слушайте, - сказал он мне надтреснутым голосом. - Слушайте.

Сначала я подумал, что надвигается гроза, потому что именно так это и звучало - низкий, непрерывный, нарастающий грохот. Но по мере того, как он нарастал, я слышал, что он становится гудящим, все более громким, пока здания вокруг меня, казалось, не задрожали, и мне пришлось закрыть уши.

Да, они приближались.

Крылатые мертвецы.

Слуги Харнабиса.

Они поднимались над крышами массивным чёрным роем, который заслонял звезды над головой.

Бернем закричал и попытался убежать, но они набросились на него, как саранча на поле.