Печать Медичи - страница 7

Отчасти потому, что мне не хотелось, чтобы они узнали о моем происхождении, но больше от ужаса перед Сандино.

Я вплетал в свой рассказ столько ложных следов, сколько мог выдумать. Я врал инстинктивно и очень легко, приправляя выдумку толикой правды, которая связывала между собой мои фантазии. Сначала я собирался дать лишь самое краткое описание своей жизни. Но когда в тот вечер мы все расселись у камина и я начал свой рассказ, он становился все больше и многословнее, обрастая подробностями, как снежный ком, который катится с горы.

Прежде всего я сказал им, что я сирота и вырос в крестьянском доме в горах, очень далеко отсюда. Это было так давно, что я не помню даже названия родной деревушки. Когда мои родители умерли, землю отобрал дядя, злой и жестокий человек, который заставлял меня батрачить на него совершенно бесплатно.

— А гора, у которой находилась твоя деревушка, зимой покрывалась снегом или нет? — с интересом спросила более разговорчивая из двойняшек.

Ее звали Россана. Как и ее сестра, она была очень хорошенькая.

— Вроде бы покрывалась, — ответил я.

Россана кивнула.

— Из моего окна хорошо видна эта гора. Она очень высокая.

— Мама говорит, что она такая высокая, потому что на ней живут ангелы, а они хотят быть ближе к небесам. Но там, наверное, очень холодно. Когда ты там жил, Маттео, там было холодно? А ангелов ты видел? А на небесах тоже холодно, да?

Ее сестра Элизабетта поежилась:

— Терпеть не могу холод! Когда отправлюсь на небеса, пожалуй, захвачу с собой одеяло.

— Замолчи, Элизабетта! — прикрикнула на нее мать. Она подняла с пола младшенького Дарио, который чуть не заснул с пальцем во рту, и усадила его к себе на колени. Малыш прижался к ней, и она погладила его по головке. — Замолчи и ты, Россана! Пусть Маттео продолжит свой рассказ.

Мне-то самому девчоночья болтовня была на руку. Она давала время сочинить очередную ложь.

— Зимой там было очень холодно, — подхватил я ниточку, подброшенную мне Россаной. — И постоянно хотелось есть. Одежда у меня была очень худая, и жил я в сарае, который совсем не отапливался. Поэтому год или два назад я дождался весны и убежал оттуда.

— Представляю, сколько приключений у тебя было! — с жаром воскликнул Паоло.

— Да, — сказал я. — Но о них я расскажу в другой раз.

— О, как бы я хотел путешествовать! — мечтательно сказал Паоло.

Его отец рассмеялся:

— И спать под забором? Тебя ведь по утрам из теплой постельки не вытащишь!

Я увидел по их глазам, что они жаждут услышать захватывающую историю, и забыл об осторожности. Жителям тихих, заброшенных селений всегда интересно все, что хоть как-то разнообразит их монотонную жизнь. Бродячие торговцы и разносчики хорошо знают, как ждут их покупатели новостей, причем любых. Каким бы заурядным ни было событие, но люди просто жаждут новых и новых историй. А те из торговцев, кто добавляет к своим товарам изрядную долю слухов, имеют гораздо более высокую прибыль, чем те, кто этого не делает. Хорошего рассказчика часто кормят и устраивают на ночлег в постоялых дворах или замках, не беря за это никакой платы. Мне доводилось видеть дам, которые за длинный рассказ покупали у разносчиков столько лент и мотков ниток для вышивания, сколько им за всю жизнь не понадобится.

Поэтому, всячески избегая любого упоминания о кочующих людях или таборах, я не мог устоять перед возможностью поведать о тех местах, в которых мне довелось побывать. И я рассказал об этом. В Венеции — городе, в котором улицы залиты водой, я видел, как гондолы под парусами скользят по лагуне. Я бродил меж корабельных доков и видел, как с судов выносят рулоны шелковой материи и мешки со специями из Китая и Аравии, а также корзины с необычными фруктами и удивительными пряностями из Нового Света. На центральных площадях больших городов я нередко бывал свидетелем казней или карнавалов. В Ферраре я побывал в домах богатых людей. Какую роскошь я там видел, какую мебель! Сундуки из золотого дуба и кедра, столы, покрытые камчатными скатертями с золотой вышивкой, красочные фрески и картины на стенах, бронзовые и мраморные статуи, атласные разноцветные подушки. А как эти господа были одеты! Блеск их одеяний просто слепил глаза.