Пепел и пыль - страница 13
– Капитан, я не виноват! – беззаботно отвечает Тай. – Девчонка сама в меня вцепилась!
Я отрываю глаза от его лапы-ладони, и как только наши взгляды пересекаются, вижу, что его собственные горят бледно-голубым сиянием.
– Волк-оборотень, – поясняет Дмитрий. – У лисов глаза оранжевого цвета, у котов – зелёного.
– Но лицо у него человеческое, – говорю я.
– Это вопрос? – уточняет Дмитрий.
Я качаю головой и поспешно выпускаю руку Тая. Лучше этому парню не превращаться сейчас у меня на глазах в оборотня, иначе я либо закричу, либо грохнусь в обморок.
– Если решишь остаться, тебе придётся многое узнать об оборотнях, – Дмитрий делает огромный акцент на слове «если».
Он привёл меня сюда, чтобы я испугалась и сбежала раньше времени?
– Это в случае, если я стану хранителем, – говорю я, доказывая ему, что не пальцем делана. – Ведь это они отвечают за информацию.
– Хранители просто знают больше других. Но есть и универсальные знания, необходимые всем, кто хочет подольше задержаться на этом свете.
Теперь, значит, мы открыто говорим о возможности протянуть ноги? Думаю, Дмитрию стоит почитать несколько книжек по психологии и педагогике, прежде чем общаться с детьми.
Мы идём дальше, но теперь я смотрю только ему в спину, хотя сама чувствую чужие взгляды на себе. А ещё звуки, и это самое страшное. Кто-то воет, кто-то скребётся, кто-то рычит.
Возможно, Тай здесь самый нормальный. И это включая меня и Дмитрия.
– Тебе нечего бояться, половина камер сейчас свободна, – говорит он, разворачиваясь на пятках.
Так неожиданно и резко, что я чуть было не врезаюсь в него всем телом.
– Но вы минуту назад сказали мне, чтобы я ни с кем не разговаривала. Или это тоже был тест?
– Почему тебе кажется, что я хочу тебя проверить?
– Потому что это очевидно, – говорю я. Стараюсь делать это громче, чтобы не обращать внимания на посторонние звуки, но это только усугубляет ситуацию, так как теперь помещение наполняется ещё и эхом моего голоса. – Вы привели меня сюда, чтобы я поверила, но при этом чтобы проверить, не испугаюсь ли я при виде какого-нибудь монстра…
– Я не монстр, – доносится возмущение Тая.
– Извини, – на автомате говорю я, даже не отвлекаясь от собственных рассуждений. – Я в порядке, если вам интересно. Но всё ещё в недоумении.
Дмитрий хмурится (если я правильно отличаю его брови от упавших на лоб теней).
– Я был чертовски прав, – сообщает он, словно разговаривает с самим собой. – Ты очень похожа на своего отца.
– Ну да, – бурчу я. Мне эта тема совсем неинтересна.
Не знаю, зачем Дмитрий привёл меня сюда, с какой целью: убедить в том, что мне есть, ради чего вернуться, или наоборот отбить всё желание даже подумать об этом. Так или иначе, пока у него не вышло ни то, ни другое.
– Что дальше? – спрашиваю я.
– Мне нужно выпустить Алису, – говорит Дмитрий. – У нас помимо прочего есть и политика первого предупреждения. Таких, как Алиса, мы не держим тут дольше четырёх часов. И если они достаточно умны, то больше просто не попадаются.
Дмитрий прикладывает ладонь к тонкой полоске стены, которая отделяет соседние камеры. Небольшой квадрат вспыхивает по её контуру ярко-синим. Вместе с этим загораются и символы на предплечье мужчины.
Я вглядываюсь в камеру, которую он собирается открыть, но вижу лишь высокий силуэт.
– Вы держите сверхъестественных преступников под железным замком? – уточняю я, указывая на прутья решётки.
– Только фейри. Решётки, за которыми сидят оборотни, сделаны из смеси железа и обсидиана. Прикосновение к такому сплаву причиняет им сильную боль.
– Но Тай высунул свою руку…
– Если бы ты была внимательнее, то заметила бы, что он не коснулся прутьев.
Я закусываю щёку. Всё вокруг – целая система. Живая. Отдельная от мира людей. Здесь свои законы, свои правила, свои герои и свои злодеи.
У меня кружится голова.
Как долго мы живём так: миры с разными существами, бок о бок? Как долго человеческий мир живёт, разделившись на тех, кто знает, и тех, кто остаётся в блаженном неведении?
Что-то щёлкает, дверь камеры открывается. На свет выходит девушка. Она виновато улыбается, склонив голову на бок.