Перчинка - страница 31

— Но кто же все-таки они были, эти мальчуганы? — продолжал допытываться аптекарь.

— Если только они им не приснились, — язвительно вставил дон Доменико.

— Я знаю, кто они, — неожиданно произнес дон Микеле. — То есть я знаю одного из них…

— Вы ополченец ПВО, — официальным тоном заявил дон Доменико, — и ваша обязанность сейчас же отправиться наверх и узнать, что там произошло.

— Как же так?.. — пролепетал несчастный старик. — Послушайте только, что там творится!

— Вы ополченец ПВО, — повторил фашист, — и должны гордиться тем, что носите эту форму. Вы на своем примере должны показать, что не все такие подлые трусы и пораженцы, как авторы этих листовок. Идите, дон Микеле!

Что мог бедняга возразить дону Доменико? К тому же, фашист был не один. Все, кто находился в бомбоубежище, и особенно женщины сейчас же одобрили это предложение, так как каждому не терпелось узнать о судьбе двух мальчуганов, которые так неосторожно выскочили на улицу. Опустив голову, дон Микеле поручил себя всевышнему и медленно двинулся к лестнице, не отвечая на многочисленные советы, которые сыпались со всех сторон. Но не успел он сделать и десяти шагов, как его остановили радостные возгласы:

— Да вот же они! Вот они! Ура! Слава богу, живы, здоровы!

Подняв глаза, дон Микеле увидел перед собой худую, остренькую мордочку Перчинки и круглую физиономию его неразлучного дружка Чируццо. Оба мальчика вприпрыжку спускались с лестницы. Глядя на них, можно было подумать, что они возвращаются с веселой прогулки. И тот и другой были невероятно грязны и оборванны, но, как видно, совершенно здоровы. На них со всех сторон посыпалась радостная брань.

— Вот дураки безмозглые! Ну куда вас понесло? Жить надоело, что ли? Захотели, чтобы вас укокошило?

Один дон Доменико молча смотрел на ребят с откровенной враждебностью. Что касается дона Микеле, тот был на седьмом небе от радости, что теперь уже не нужно выходить под бомбы. Он обнял пораженного Перчинку и прошептал ему на ухо:

— Будь осторожен. Если у тебя есть листовки, спрячь их куда-нибудь. Дон Доменико подозревает…

В эту минуту фашист подошел к ребятам и положил руку на худенькое плечо Перчинки.

— Зачем ты выходил? — спросил он.

— Посмотреть на погодку! — дерзко ответил мальчик.

— Не прикидывайся дурачком, со мной это не пройдет! — злобно проговорил фашист. — Ты знаешь, что выходить из бомбоубежища во время тревоги запрещено?

— Нет, синьор, не знаю, — с притворным раскаянием в голосе ответил мальчик, почти вплотную приближаясь к огромному животу фашиста.

— Эй! — крикнул тот. — Отодвинься, не видишь, ты же весь в известке!.. Так будешь отвечать? Да или нет?

— Да, синьор, конечно, дорогой синьор! — торопливо закивал Перчинка.

Казалось, он совсем одурел от страха. Дон Микеле, который прекрасно знал смелость и находчивость Перчинки, глядя на него сейчас, не верил своим ушам.

— Ну, — продолжал фашист, — зачем ты выходил на улицу?

— Не знаю, синьор, — растерянно пробормотал Перчинка и как бы невзначай снова прислонился к животу дона Доменико.

— Да отодвинься же ты! — взвизгнул фашист. — И так всего перепачкал в известке. Дон Микеле!

— Я здесь, слушаю, синьор, — поспешно отозвался ополченец.

— А ну-ка, обыщите этого сорванца, — приказал фашист. — Авось найдем что-нибудь интересное.

Дон Микеле нехотя повиновался. Люди, толпившиеся вокруг Перчинки и его приятеля, как по команде, принялись со скучающим видом разглядывать потолок бомбоубежища. Через некоторое время дон Микеле выпрямился и протянул фашисту целую коллекцию самого невообразимого хлама. Там были и пробочки, и стеклышки, и ножички со сломанными лезвиями, и даже мертвая ящерица.

— Вот, пожалуйста, дон Доменико, выбирайте, — проговорил он.

Фашист яростно мотнул головой.

— Я убежден, что это они притащили листовки в бомбоубежище. И ясно, что они их запрятали где-то здесь, — пробормотал он сквозь зубы.

Потом с угрожающим видом подошел к Перчинке и, замахнувшись на него, прошипел:

— Ну, выродок, говори, кто дал тебе эти листовки? А?

— Какие еще листовки? — спросил Перчинка. Теперь от его притворного испуга не осталось и следа.