Перечитывая «Сердце Змеи» Ивана Ефремова - страница 9
Угум. Такое впечатление, что говорящий эти фразы чел – один на огромном корабле. Я, как читатель, более чем уверен, что этот чел не проходил испытание в «башне молчания» и не был ни разу помещён в бассейн депривации. Вот там он бы точно ощутил себя одиноким. Реально и полно ощутил. Считать же человека единственной разумной силой в космосе – это так по-детски, так незрело звучит… Аж противно читать такие словеса, ей-богу.
Ещё более противно в двадцать первом веке читать вот такие словеса Ефремова:
«человечество в бесклассовом обществе не соединилось в одну семью…»
Какая семья? Семь миллиардов родственнников? Какую точную, полную и объёмную память надо иметь, чтобы хотя бы запомнить имена, фамилии, отчества всех этих родственников? Да и поведение обитателей «Теллура» ни разу, на мой взгляд, не похожи на семейные. Служебные – да, с изрядной долей анархии и откровенной махновщины, вызванной крайне низким уровнем именно профессиональной подготовки к условиям дальнего космического полёта. Получается, что Ефремов выступает за разрушение парной семьи с родными по крови детьми и одновременно – не в силах доказать превосходство и прекрасность семьи-цивилизации. Это как-то провокационно и непрофессионально для дипломированного учёного-палеонтолога.
Ефремов лжёт. Лжёт намеренно, чётко и постоянно. Вот цитата:
«Осознал, что, с одной стороны, он, как индивидуальность, очень мал и мгновенен в жизни, подобен капле в океане или маленькой искорке, гаснущей на ветру. А с другой – необъятно велик, как Вселенная, обнимаемая его рассудком и чувствами во всей бесконечности времени и пространства.»
Если человек как индивидуальность, очень мал – ему не требуется напрягаться постоянно и в крайних режимах. А если ему не требуется напрягаться так серьёзно – он не будет стремиться – даже своим индивидуальным рассудком и своими индивидуальными чувствами познать – реально и глубоко – всю сложность времени и пространства.
Получается, что вместо построения высокоуровневого общества было построено нечто вроде совокупности запертых на отдельно взятой материнской планете гомо-сапиенсов, которые с одной стороны вроде бы ушли от ужасов «Тёмных веков», а с другой стороны – не пришли к реальному всемогуществу и всепониманию всей сложности окружающего мира. Потому, на мой взгляд, «коммунистическое далёко», реально изображаемое Ефремовым в уже второй книге «цикла» на самом деле не является ни высокоуровневым, ни высокоразвитым, ни заслуживающим статуса достижимого и необходимого идеала.
Ефремов пытается совместить несовместимое – недисциплинированность людей и иерархичность командной вертикали в пределах космокорабля, всевластие приборов и способность людей уверовать в реальность пустоты космопространства. Если для читателей пятидесятых-шестидесятых годов такие шатания-валяния-метания ещё могли быть чем-то привлекательно-новым, то для двадцать первого столетия – это какой-то детский сад. Треть повести – двадцать две страницы – уже позади, а противоречий в изложении Ефремовым событий и «настроений» - больше чем достаточно.
Ефремов пытается убедить читателя в том, что коммунистическое общество «прекрасного далёка» окончательно преодолело несистемность своего развития и одновременно демонстрирует такие примеры реальной несистемности, что я диву даюсь едва ли не в постоянном режиме. Вот цитата:
«– Никогда я не буду настоящим командиром! – вздохнул виновато Тэй Эрон. – Невозможно знать все, что знает наш Анг.
– А он при мне говорил, что он плохой командир из-за широкого диапазона своих интересов, – отозвался Кари, усаживаясь в кресло дежурного навигатора.»
И это – подготовка высшего командного состава для дальних космических экспедиций. Земляне до сих пор действуют – в этом Ефремов дельно убеждает читателя – наобум. Именно несистемно действуют. Потому что мечутся от одной крайности к другой – от признания необходимости широты и глубины развития каждой отдельно взятой человеческой личности до признания необходимости ввести это развитие в жёсткие «должностные» рамки.
Ефремов продолжает выдавать желаемое за действительное. Вот цитата: