Передай привет небесам - страница 4
– Зачем ты свою секретутку сюда притащил? – возмутился он. – Ты же знаешь, Лешик, что придут солидные люди, высокие чиновники, которым западло светиться в кабаках.
Зато Лиля не знала о недовольстве генерального и сама светилась радостью, словно присутствовала не на свадьбе босса, а на своей собственной.
– Вы так смотритесь с Александрой Викторовной! – восхищалась она. – Вы такая прекрасная пара! Вас вдвоем надо в кино снимать – Голливуд просто отдыхает!
Тогда Лиле было восемнадцать, она училась на первом курсе заочного юридического и была по уши влюблена в своего начальника, о чем знали все сотрудники процветающей фирмы. Теперь ей тридцать, и она ждет ребенка от невзрачного очкарика.
Бывший заместитель генерального директора сидел на ледяном сугробе и пил пиво. К нему подошли четверо узбеков и начали разглядывать.
Но пришли они явно не затем, чтобы наблюдать, как посторонний им человек, погруженный в свои печальные философские размышления, без всякого видимого удовольствия потягивает пивко.
– Слюшай, брат, – обратился к Метелину самый крепкий из них, – тут и ты понимаесь и наш территория тоже. Если ты денег у людей забирай, то и нам давай тож. Делисься надо, а то нехорошо так.
– И ты мне скажи, родственник, – ответил Алексей, – почему во всем городе снега нет и мороза тоже, а у вас на территории целый сугроб образовался?
– Мы тут не убирай, – ответил другой узбек, – тут машина приезжай.
Метелин одним глотком выпил остатки пива, поставил бутылку на сугроб рядом с собой, достал из кармана купюры, которые ему сунула Лиля, и начал пересчитывать. Пересчитал два раза, и оба раза получилось три тысячи семьсот рублей.
Узбеки считали тоже. А самый крепкий даже руку протянул, не сомневаясь, что мужчина хочет поделиться с ними.
– Давай на всех ровно делить, – поторопил узбек, – так совсем честно будет.
Алексей положил ему в ладонь пустую бутылку и сказал:
– Отнеси в мусорку!
Крепкий узбек опешил и спросил зло:
– Ты зачем так, а? Ты же порядок знаес? Тут наш территория…
Метелин поднялся и пошел прочь с парковки. Все четверо шли за ним, очевидно, не собираясь нападать на виду у камер. Они бросились на него разом, как только Алексей зашел за бетонную коробку автобусной остановки. Он легко разметал их всех, ни разу не ударив. Просто уворачивался от их тычков, потом хватал и переворачивал. Узбеки вскочили и убежали, крутя головами, очевидно, проверяя, не гонится ли он за ними.
Подошла маршрутка. На табличке под стеклом конечной остановкой значилось Южное кладбище. Вообще маршрут был весьма примечательным: начинался он в поселке Металлострой, где располагалась исправительная колония № 5, проходил мимо завода, торгово-развлекательного комплекса с теплым названием «Лето», больницы и заканчивался там, куда люди по своей воле не очень-то спешили. Но Метелин ехал к матери.
Красивые и веселые машины обгоняли дребезжащий старый автобус, мелькали рекламные щиты, призывающие народ посещать «Макдоналдсы», фитнес-залы, премьеры американских фильмов про зомби и отдыхать исключительно на турецких пляжах.
Водитель слушал музыку, она звучала приглушенно и ненавязчиво, но одна песня, очевидно, проникла в шоферскую душу, и он повернул ручку громкости, оглушая немногих пассажиров.
Метелин поднялся и подошел к кабине, постучал по стеклу, а когда водитель обернулся, сказал ему:
– Сверни гармошку!
Неподалеку от кладбищенских врат стояла церквушка. Алексей зашел внутрь и снял бейсболку. В церкви было пусто, перед иконами горели одинокие свечи, пахло ладаном и воском так сильно, что у Метелина начало першить в горле. Он купил две свечки и покрутил головой, раздумывая, куда их лучше поставить. Тут же к нему подошел немолодой седенький священник невысокого роста и тихо поинтересовался:
– Свечи за здравие или за упокой?
– За упокой.
– Тогда к распятию, ставьте на канун. Это стол прямоугольный.
– Я молитв не знаю, – признался Алексей.
– Я дам вам текст, – сказал священник и спросил: – Свечи родителям?