Перекресток - страница 4

— Так. И что вы от меня хотите?

Энедина в ответ подняла на неё свой нестерпимый леденящий взгляд.

— Как? Разве ты ещё не поняла?.. Ты должна вернуть это дитя Белинда! Как его сестра и глава нашего рода — ты должна это сделать, и как можно скорее.

И вот теперь Белинда стояла перед королём, бесцеремонно его изучая. Что нашла в нём матушка? — вновь и вновь вопрошала она себя. Его взгляд был таким вопиюще пустым, а рот — безвольным и скучающе капризным…

Впрочем, нельзя было не отметить нечто общее между ним и Энединой. — Холод! — поняла Белинда. Конечно, холод! Холод, столь чуждый ей самой, был ключом к природе обоих. Энедина несла в себе весь ледяной мрак Тартара. А в глазах короля стыл пепел всех звёзд, упавших в болота его лесов.

— О чём, ты принцесса Тьмы? — произнёс король, небрежно играя словами. — Дитя? Какое дитя?

Белинда стиснула зубы. Кажется, когда-то она мечтала стать главой рода?

— Король, — сказала она, яростно глядя ему в лицо, — Двести лет назад моя мать родила от тебя дитя и оставила здесь, в твоём королевстве.

Король приподнял почти незаметные светлые брови.

— Двести лет? Так давно?

— Возможно, и больше… или меньше, — неохотно призналась Белинда.

Про себя она осыпала короля изощрёнными проклятьями, а заодно и Энедину, — благо действуют по-настоящему лишь произнесённые вслух заклинания. Почему, почему именно она должна выносить всё это унижение? Почему Энедина не могла сама побеседовать с этим… с этой болотной лягушкой? Ведь когда-то она находила его притягательным, верно? И, в конце концов, это её ребёнок!

— Твоя мать? — Король слегка нахмурился. — Но тогда это была… сама Энедина? (О, Тьма!)

— Да, — ответила, как отсекла Белинда. — Так ты помнишь, король?

— Но, принцесса… — Король закатил глаза. — Двести лет… Целая вечность… С тех пор у меня было столько…

Он усмехнулся; тут же в ответ изо всех уголков раздался приторно- льстивый смех придворных. Говорят, что эльфийский смех — самый прекрасный звук на свете. Но Белинде в этот момент он напомнил пронзительный писк стаи комаров.

— Король! — вскричала она. — Сознаёшь ли ты, что твои слова оскорбляют Чёрный род?

— О, ну что ты, принцесса! — Король примирительно вскинул руку. — Я лишь пытаюсь вспомнить… Энедина… Подумать только! Неужели у меня что-то было с самой Энединой? — Он опустился на трон и задумался.

Ну, что ж, подумала Белинда. Следует признать, что кроме холода этих двоих объединяет ещё и плохая память.

— Кажется… да, — произнёс король — Конечно! Энедина… Да, конечно, это была она! Двести лет! Но я и понятия не имел, кто она… О, это было прекрасно. Какая красавица! Кожа — как лунный лёд! А волосы… Это длилось недолго, но мы…

— Прекрасно! — поспешно перебила Белинда. — Если ты вспомнил король, скажи, — где ваш ребёнок?

— Ребёнок? — король был явно озадачен. — Так был ещё и ребёнок? Что ж, может быть. Почему бы и нет… — Он равнодушно повёл плечами. — Скажи, твоя мать всё так же красива?

— Где — он?! Где ребёнок? — произнесла раздельно Белинда, незаметно ломая пальцы, которые уже слегка искрились.

— Но, принцесса, — король усмехнулся, — откуда мне знать? Мы не придаём большого значения детям. Они растут сами по себе… А что до этого ребёнка… Полагаю, его подкинули людям. Мы всегда поступаем так с теми детьми, которые лишь наполовину эльфы. — И он скривил рот, откровенно давая понять, что эта тема ему наскучила.

— Нет, это какое-то безумие! Просто безумие! — снова и снова твердила Белинда. — Вивиана, ты слышишь? Это просто невозможно! Ты согласна?

Вивиана, спокойно сидевшая в кресле, в то время как Белинда бурей металась по комнате, с готовностью кивнула, выражая всем своим видом полное согласие и понимание. Она уже давно привыкла к тому, что для Белинды она одновременно компаньонка, ученица, исповедник, преемница, советчица и даже, иногда, — мальчик для битья (правда, последнее — лишь в переносном смысле, хвала Тьме)!

Сейчас Вивиана была ничуть не похожа на запуганное, грязное создание, которое несколько лет назад появилось в замке Белинды — надо сказать, к великому неудовольствию последней. Тогда она вся была сгусток страха; но с тех пор Вивиана давно пересекла границу, за которой кончается страх и начинается сила. Её сила зародилась в древнем фамильном замке Чёрного рода и крепла с тех пор день ото дня, разрастаясь, как дикий терновник. Сила бросила тень, подобную загару, на её широкоскулое лицо; сила дрожала в её узких пальцах; она изгибала победной улыбкой её полудетские губы и выглядывала чёрными жалами зрачков из раскосых тёмно-серых глаз — глаз ведьмы.