Перелетные свиньи - страница 19

Но Галли этим не проняла.

– Вылезай из рамы, Мона Лиза, – сказал он. – Что ты думаешь о миссис Бенбери?

Здесь ему требовались сведения из первых рук. Когда он знакомил этих женщин, хозяйка замка дважды моргнула, словно ее шлепнули мокрой рыбой; и это ему не понравилось. Он и без Биджа знал, как высоки стандарты у его сестры, а в Моди многое было только для взрослых. Он и сам не был уверен, что она удержалась в рамках.

Однако после первого шока все, как ему показалось, шло хорошо – и он не ошибся. Конечно, леди Констанс дрогнула, но тут же напомнила себе, что гостья ее – американка. Даже от самых светских женщин, если они из Америки, нельзя требовать особой, изысканной неприметности. Сделав эту поправку, она легко поддалась приветливости и прелести Моди, которые ничуть не уменьшились, а потому письмо, лежавшее сейчас на столике, стало таким восторженным. Леди Констанс думала о прекрасной сыщице точно то же самое, что шропширский народ, хозяин «Герба» и несовершеннолетний Перси.

– Прелестная женщина, по-моему.

– Да. Я как раз написала мистеру Доналдсону, что она мне понравилась.

– Замечательно. Превосходно. Мало того, великолепно.

– Почему тебе это так важно?

Галли укоризненно взглянул на нее.

– Дорогая Конни, – сказал он, – мне это важно потому, что я искренне привязан к Пенни Доналдсон. Миссис Бенбери – близкий друг ее отца. Представь себе, что испытает бедная девочка, если ты будешь себя вести в стиле grand-dame[3]. Это вполне могло случиться. Сколько раз, у меня на глазах, ты бывала высокомерной аристократкой! Потому тебя и не любят.

– Успокойся, – бестрепетно ответила леди Констанс. – Миссис Бенбери немного экстравагантна, но очень мила.

– И я так думаю.

– При чем тут ты? Хорошо, я тебя не задерживаю.

– Что я – Кларенс! Честное слово, никогда не видел, чтобы он так восхищался женщиной. Обычно заставишь его поздороваться – и все, бежит, как последний кролик. А сейчас – ел из рук. Идут к Императрице, как два моряка в марсельском порту, сам видел. Поразительно!

– Галахад, я занята.

– Э?

– Я занята.

– Ничего подобного. Когда я вошел, ты курила, задрав ноги.

– Я не задираю ног.

– И захрапела бы, если бы я…

– Как ты смеешь? Я не храплю.

– Это не важно. Важно то, как ты себя ведешь. Если уж брат не может зайти, чтобы ты не окатила его холодом, плохи дела в английской семье.

Беседа приближалась к потасовке, оба были пылкими людьми, но тут вошел лорд Эмсворт, немедленно заговоривший тем высоким тенором, какой он употреблял, когда его обижали.

– Марки! – сказал он. – Пишу письмо, а марок нет. Конни, ты их взяла?

– Я не брала никаких марок, – устало ответила сестра. – Сам забываешь напомнить Биджу, чтобы положил тебе в коробочку. Пожалуйста, бери.

– Спасибо, – сказал умиротворенный граф. – Славно, славно, славно. Пишу в Шропширское, Херфордширское и Южноуэльское общество.

– День рождения? – осведомился Галли.

– А? Кажется, нет. Вчера пришло от них письмо, очень лестное. Просят выступить. Ой Господи! – вдруг всполошился он. – Цилиндр надеть придется?

– Конечно.

– А воротничок?

– Помилуй, Кларенс, не в пижаме же выступать! Лорд Эмсворт об этом подумал.

– Да, ты права, не в пижаме. Воротничок в такую погоду!

– Noblesse oblige, – заметил Галли.

– A?

– Галахад хочет сказать, что положение налагает определенные обязанности.

– Именно, – сказал Галли. – Порази этих свиноводов. Фрак, цилиндр, воротничок – и они подумают: «Да, графы – это тебе не кот начхал!» Если же они увидят тебя в обычном обличье, они скорее всего восстанут. Порази их, плени, ослепи, как Соломон царицу Савскую.{22} Разве это выполнимо в куртке с продранными локтями?

– И в брюках, которые очень давно не гладили, – прибавила леди Констанс. – Вылитый бродяга. Что о тебе подумала миссис Бенбери?

– Она подумала, что я вылитый бродяга?

– Сказала она, чтобы ты не пил?

– Нет. Нет. Не припомню.

– Тогда еще ничего. Прелестная женщина, Кларенс.

– Очень красивая.

– Вы с ней подружились вроде бы.

– Да, да, да!

– Прекрасно, – сказал Галли, подходя к окну. – Я вот говорил Конни, что вы мне напомнили двух… Эй, что это?

– В чем дело, Галахад?