Перемени мою судьбу: запертые чувства - страница 15

   Ну и что, зато Рита была в восторге от нового мужа. Потом сын родился. Какие вкусные у неё тогда были эмоции! Кто ж знал, что он со временем обзаведётся ещё одним ребёнком на стороне.

   Рита, Ритуля! Мне надо к ней. У неё сильные эмоции, а значит прана будет. Двигалась я с трудом, упорно преодолевая километр за километром, вот уже и замок показался. Большой, даже не замок, а целый комплекс. Рядом с ним светлым металлом поблескивал купол, похожий на притаившуюся летающую тарелку. Если ощущения от Мира были неприятными, давящими, то от купола бросало в дрожь.

   Ещё рывок. До замка добралась, но найти Риту уже не смогла -- не дотягиваю. А жаль. Глупо получилось. Эта мысль стала последней.

   Глава 8. Рита

   Почему-то при слове "столовая" мне представляется общепит студенческого типа: множество столов и стульев, длинный раздаток, кисловатый запах подпорченных продуктов и салфетки в стаканчиках. В местной столовой стол был один, зато настолько большой, что мог бы вместить сразу полсотни голодных. К нему прилагались удобные кресла с изогнутыми спинками обитые тёмно-синим бархатом.

   Широкие окна занавешены бледно-голубыми шторами, легко пропускающими свет, а на столе свечи в высоких подсвечниках. Это для романтичного настроения, или электричество ещё не изобрели? Рядом со свечами стояли большие подносы с разными фруктами. Про яблоко-ананас я уже знала, остальное попробовать тоже интересно, но, хотелось бы чего-нибудь посущественнее.

   Моё замешательство мужчина понял по-своему:

   -- Тут конечно не как при Древних магах, но я слежу, регулярно подновляем. Есть у нас несколько старательных дорпов.

   Слово дорп я слышала уже не первый раз, пора выяснить, что это за зверь такой.

   Неожиданно в столовую зашёл высокий мужчина, и я сразу поняла, что этот здесь самый главный. И не только по дорогому сюртуку с золотыми пуговицами. Гладко зачёсанные назад волосы до плеч серебрились сединой, но до старости ему было далеко: прямая спина, твёрдый шаг, достоинство во взгляде и голос, которому не стоит перечить.

   -- Вилар, надеюсь к завтрашнему малому совету всё готово? -- самый главный не обратил на меня никакого внимания. -- Отдельно позаботься о ньямах. От Матомов будет Эркерем, ты знаешь его вкусы, ну и для остальных -- как обычно.

   -- Конечно, обо всём позабочусь лично, большая часть уже готова: зал приёмов сверкает, кухня готовит, переходник распечатан, остались мелкие распоряжения. А Эркерему можно отдать Муу, от неё уже вряд ли будет толк.

   -- Тебе виднее, -- самый главный недовольно дёрнулся, -- и завтра ещё раз всё проверь.

   Голос. Этот голос я уже слышала, ещё в комнате, только он был взволнован, а сейчас спокойно отдавал приказы. Хотя нет, снова дрогнул:

   -- Я, пожалуй, поднимусь к Ариосу, какой-то он молчаливый. Как будто не рад.

   Кажется со щекоткой я перестаралась, но у Вилара был свой вариант причин молчаливости:

   -- Он молод, а тут такое событие -- переволновался, к тому же наверняка понимает, какие на него возлагаются надежды.

   -- Возможно, всё возможно.

   Он уже повернулось к выходу, но Вилар его остановил:

   -- И, ваше сиятельство, я хотел высказать Вам благодарность, что не оставили без внимания мою просьбу.

   -- Просьбу? Какую просьбу?

   -- Ну как же, помощник...с храмовниками прибыл... -- он указал взглядом на меня.

   Кажется, я всё же попала, не хотелось бы узнать, что здесь делают с обманщиками.

   -- Помощник? Аа..., значит, совет одобрил, странно, -- его взгляд скользнул по мне, -- худой какой-то.

   -- Да ерунда, откормим. Лишь бы сообразительный был, а ты ведь сообразительный? -- две пары глаз выжидательно уставились на меня, и я поспешно закивала. -- Вот, сообразительный.

   -- Ну да, ну да.

   Как только самое главное сиятельство нас покинуло, Вилар опять принялся за допрос: как доехал, что слышно нового.

   Чтобы не ошибиться с ответом, я перевела тему на "поесть".

   -- Ах да, сейчас всё будет.

   Он развернул над столом ладонь правой руки кверху, сложил все пальцы вместе, и сделал жест, как будто тянет вниз невидимую нить, потом перевернул ладонь и с размаху ударил по столешнице. При этом он так важно на меня смотрел, как будто сейчас здесь должна развернуться скатерть-самобранка. Вместо неё, через несколько мгновений в столовую вошли два дюжих молодца, которых я приметила ещё на кухне. В руках у каждого -- по большому подносу с едой. Молча водрузив их на стол, они ушли.