Перемени мою судьбу: запертые чувства - страница 34

   Немного погрустив о потерянных возможностях, направилась искать Риту. В коридоре её не было, в комнате тоже. Пропажа нашлась на малом совете.

   Я добралась до зала в момент, когда Ариос произносил трогательную речь о долге, о надеждах и стремлениях, о растущих возможностях и той ответственность, которая к ним прилагается. Видела, как он берётся за чёрный камень. Странно, что искра, вылетевшая из верхней его части сделала всего один неполный оборот и быстро погасла. У меня ярче горела. Или может ночью лучше видно? Но раз у него камень загорелся и он маг, значит и во мне есть магия. Надо бы посоветоваться с Ритой, но приближаться я опасалась. Спряталась в дальнем верхнем углу, чтобы ненароком не привлечь внимание сильнейших. Их помыслы и возможности оставались неведомы. Вдруг совсем всё заберут.

   В столовой после сытного обеда маги разговорились. Большая часть из их речей была понятна. В храме жрецы так же обсуждали дела и тоже сетовали на ухудшение ситуации в целом.

   Непонимание и страх появились, когда речь пошла о зонайях, особенно жутко стало в тот момент, когда маг с резкими чертами лица и кривой ухмылкой рассказывал о правилах обращения с нами. Хорошо, что Орлас его прервал, а Вилар повёл Риту к выходу.

   Странно было следовать за своим телом, то есть уже за Ритой. Тёмные непослушные волосы, узкие прямые плечи, костлявые пальцы с неровно обгрызенными ногтями, острый подбородок, широкие скулы, вздёрнутый нос и глаза непонятного цвета. То ли буро-зелёные, то ли серые. В мужской одежде облик был углованый и странный, раньше эту нелепость скрадывал мешковатая одежда избранной. Как жреческая мантия, только с поясом. А теперь... Стало немного стыдно перед истинной зонайей, что я уродилась такой некрасивой.

   Поборов неприятное стеснение, я заговорила с новой обладательницей моей угловатости, когда мы остались вдвоём, ньяма не считается.

   -- Ритааа.

   Она вздрогнула:

   -- А, это ты? Совсем про тебя забыла. Задумалась -- извини.

   -- Понимаю, я тоже первый раз была среди стольких магов!

   -- Нет, я не из-за этого. Послушай, а ты ньям много видела?

   -- Не много. Только когда в храме появлялись новые избранные, которые совсем маленькие. Тогда к нам ньяму и приводили, чтобы малышку молочком из тити кормить. Она покормит, её уводили. Мы это молочко тоже пробовали, хотя и запрещено большим. Жрецы говорили нельзя, а то такая же грудь вырастет, и мы сами станем ньямами.

   -- Эээ... а почему они такие укумаренные?

   -- Какие?

   -- Ну, взгляд у них отстранённый, сонный какой-то.

   -- Так их шуккой поят, вон у тебя в бутылочке с соской. А без шукки нельзя, они опасные становятся, броситься могут, покусать.

   -- Покусать? -- Рита внимательно посмотрела на ньяму, опять закутанную в халат, -- Вот это тщедушное создание?

   -- Какое?

   -- Неважно, уже пришли.

   Хоп нас встретил на том же месте, что и раньше, забрал ньяму и повёл обратно. Рита могла возвращаться, но зачем-то пошла следом.

   За дверями оказался длинный неширокий коридор и множество белых дверей с каждой стороны. Хоп раздел ньяму, аккуратно сложил халат, бережно пристроил его на одну из узких полок находившихся здесь же в коридоре. Открыл одну из дверей, завёл туда ньяму и запер на засов. Неспешно поклонился Рите и молча вышел.

   Рита огляделась, а потом стала отпирать двери и заглядывать внутрь. Там не было ничего интересного: окно под потолком, невысокая кровать у стены, в противоположном углу дырка в полу с педалькой, заместо туалета. Большинство комнат оставались пусты, лишь в некоторых содержались ньямы. Они либо сидели, либо лежали, либо спали, но Рита почему-то встревожилась:

   -- Да что ж за фигня тут творится?

   -- Хорошие ньямы, и комнатки у них ухоженные.

   -- Это же хуже, чем тюрьма, из тюрьмы хоть выпустить могут за хорошее поведение!

   -- А что такое тюрьма?

   -- Не важно.

   Она отперла ту дверь, в которую Хоп поместил нашу ньяму. В отличие от остальных та забилась в угол кровати и жалобно скулила.

   -- Чё это с ней?