Перенос Эстонии, Латвии, Литвы и Калининградской области из 01.09.2012 в 01.09.1939 - страница 6

- Этот мираж слишком похож на правду! - сказал он самому себе. И обратился к своим бойцам.

- Парни, я пока не понимаю, что здесь творится? Но наша задача, задача храбрых воинов Великого Рейха выяснить причину этого. И покарать всех тех, кто сделал такое с нашим городом!

- А кого карать? - спросил доброволец Михневский. - Этот городишка только похож на Гирденауен. Может быть произошло какое-то неизвестное нам явление и нас перенесли в пространстве.

- 'Этот русский в доме пастора. Он сказал, что родился в тысяча девятьсот семьдесят шестом году!' - промелькнуло в голове лейтенанта. - 'Незнакомая одежда и вещи, незнакомое оружие и незнакомые страны? Так что тут творится?

Об этом он рассказал и другим. Осмотрев широкую площадь, расположенную на

месте бывшего жилого квартала и статую мужика с кепкой сооружённую вместо памятника победы над французами Наполеона Третьего, все решили, что надо посерьёзнее расспросить пленников.

Скоро к нему привели уже знакомого мужика и ещё нескольких более менее приличных людей. Не обошлось и без курьёзов. Откуда из кустов вылез старик - оборванец с бутылкой в руке и начал выкрикивать бессвязные слова.

- Фрицы вернулись! Яйко, млеко! Хенде хох! Гитлер капут!

Наверно он очень удивился, почувствовав штык в своём животе, но уже никому об этом не рассказал.

Доброволец Михневский сплюнул на труп и начал оттирать своё оружие от крови. Лейтенант увидел страх на лицах пленников и, стараясь не показать собственной паники, обратился к ним.

- Объясните нам скоро и внятно, почему мы не можем узнать Гирденауен? Что тут случилось?

Но пленники только испуганно отмалчивались.

- Ты, - лейтенант показал пальцем в уже знакомого мужика. - Расскажи нам снова, где и когда ты родился, и как ты очутился здесь?!

Тот, со страхом посматривая на убитого бомжа, выдал свою биографию. Лейтенанту осталось только перевести своим бойцам его рассказ. Для достоверности он ткнул пальцем в другого пленника и приказал ему продолжить. На этот раз немецкие солдаты услышали биографию отставного офицера - пограничника, приехавшего сюда в девяносто первом и тут осевшего. Когда к ней добавилась история третьего местного, ситуация начала проясняться. Скоро русские хоть и не охотно, но рассказали, каким способом вместо старого доброго прусского городка появился посёлок с глупым названием 'Железнодорожный'.

- Соедини меня с генералом! - обратился Альфред фон Лоевский к радисту из бронетранспортёра.

Чудо новейшей немецкой техники, радиостанция Дора - 2 не подвела и скоро лейтенант доложил обстановку и свои соображения начальству. Ответа пришлось ждать около четверти часа. Связи мешали появившиеся на коротких армейских радиоволнах местные радиолюбители, перебивающие сигналы своей музыкой. За-то из штаба поступила новость, что там пропала связь с Кёнигсбергом и Мемелем, и что ввиду новых обстоятельств руководство разрешает лейтенанту с его людьми действовать по обстановке.

- Будьте на чеку, - поступил приказ. - Подкрепление уже выехало.

- Там говорят, что связь оборвалась со всеми нашими городами и посёлками и выше пятьдесят четвёртого градуса и сорок третей минуты северной широты, - сказал радист.

- А остальные города и страны?

- Берлин на связи. Польша на месте. Франция, - радист покрутил ручку. - То-же. Лондон слышу, Москва на месте. Нет Литвы. Каунас только отвратительного качества музыку передаёт.

- Ясно! Похоже на то, что мы столкнулись с необъяснимой науке аномалией, - сказал доброволец Михневский.

Над головой пролетел Не 51С-2. Вдруг откуда-то вынырнули несколько истребителей незнакомого вида и изрешетили его. Потом сделали несколько кругов над головами немецких солдат и смылись.

- Это были ваши самолёты? - провожая взглядом падающего Хейнкеля, лейтенант спросил отставного русского офицера. - Сколько них у вас?

Русский криво усмехнулся, сплюнул под ноги, так выражая своё пренебрежение и ответил.

- Достаточно для вас. Советую вам сразу сдаться. Так вы хоть свою жизнь сохраните.

- Господин Логинов, - лейтенант Альфред фон Лоевский чтил неписанные законы войны, где офицеры всех вражеских армии считались высшей кастой. - Вы хоть и майор в отставке, но знаете нашу долю. Давайте договоримся по дружеский. Вы нам всё расскажете по доброй воле, а мы вас не расстреляем