Перепелка — птица полевая - страница 17

Лежал тогда Паша на берегу, ломал голову. Не заметил даже, как подошел Ваня Вечканов. Лицо бледное-бледное, а сам еле стоит.

— Что с тобой? С экзамена выгнали? — спросил Комзолов друга.

— Ваша Маша умерла, — вздохнул он тяжело.

— Как умерла? Ты думаешь, о чем говоришь?! — вздрогнул от неожиданности Паша.

— Федю Варакина видел. Тот привез эту печальную весть. Сказал, что Маше помочь не успели…

Паша с Ваней поехали в больницу, куда, по рассказу друга, привезли сестру. Больница находилась на окраине города. Вокруг здания росли огромные репейники, валялись железные трубы. Двухэтажный деревянный дом удивил парней: окна с внутренней стороны с железными решетками. Им открыл дверь мужчина с опухшим лицом в смятом белом халате и вяло спросил, кто они и зачем пришли.

— А-а, которую сегодня привезли… Она в морге, — как будто ничего и не случилось, ответил он.

С Вармазейки за гробом ездили вдвоем: Володя, их зять, и Федя Варакин. За Пашей в общежитие зашли рано утром. Он глаз не сомкнул. Сначала долго плакал, потом достал альбом с фотографиями, смотрел снимки. Сестра прислала их совсем недавно, словно сердце почувствовало… Вот она на Суре, купается, совсем юная. Вот пляшет на сцене — училась в кульпросветучилище. Вот на свадьбе, в белом платье, около нее во весь рот улыбается Володя, муж. Высокий, широкоплечий. Вот Маша беременная — Игоря носила, это уже в Кочелае. Володя работал тогда в больнице, квартиру только что получили. У них дома Павел Иванович был всего раз, после свадьбы. Работая агрономом, он часто проезжал мимо этого дома. Он и сейчас на том месте, на берегу Суры, в саду. Теперь там живут другие.

После смерти Маши, недолго погоревав, зять женился вторично. Взял в жены выпускницу медфака и уехал жить в Саранск. Павел Иванович знал, где живут Буйновы. Как-то встречал и Тамару, новую жену зятя, она даже приглашала в гости. Не зашел. Зачем? В доме хозяйка уже не Маша.

Игорь, сын сестры, уже взрослый. Вот и Вечканов сказал ему, чтобы вернулся в Вармазейку.

Почему не вернуться? Здесь прошли детские годы. Привезли его тогда после смерти Маши с Кочелаевской больницы — ни материнской груди, ни самой матери. Но ничего, подняли на ноги. Володя приезжал раза три в год. Игорь пять лет жил у них — до тех пор, пока Буйновым не дали квартиру в Саранске.

Взяли Игоря в город — простился с белым светом и отец Комзолова. Вернулся однажды с поля, где пахал на «дизеле», умылся и не ужиная лег спать. А утром уже не встал. И мать долго не прожила. Друг за другом ушли в один год.

Мать заболела после приезда из Саранска. Как встретил зять — не рассказала, только, ложась на койку, тяжело вздохнула:

— Растет наш Игорек, почти с меня ростом…

Павел Иванович тогда был уже агрономом, на дворе держал колхозный мотоцикл. Сказал ей:

— Что-то лицо у тебя бледное. Может, к врачу отвезти?

Мать ему тихо ответила:

— В больнице, сынок, душевную боль не вылечишь, глубоко она сидит, как репейник в глинистой земле. — И легла.

Павел Иванович в тот вечер долго просматривал наряды. На бригадира тракторной бригады жаловались механизаторы: трактористу-лодырю, который приходился родственником, он ставил больший объем выполненной работы. Потом Павел Иванович ушел на наряд, завтракать вернулся только к обеду. Смотрит — мать уже простилась с белым светом…

Полгода Комзолов жил один. Закончила Вера пединститут — он отправился к ней в Кочелай, посмотрел в глубокие голубые глаза и в них увидел бесконечную любовь. «Выйдешь за меня?» — волнуясь, спросил он девушку.

— Выйду, — нежно и грустно ответила она.

— Тогда давай сейчас же собирайся.

— Сейчас так сейчас…

Вера долго ждала эти минуты. Когда-то надо уходить из большой семьи брата — в детстве осталась без родителей.

Пятнадцать лет пели они, Комзоловы, свои перепелиные песни. Когда врачи сказали Павлу Ивановичу о неизлечимой болезни жены, в его душе сразу что-то надломилось. Ох, как ест теперь сердце горечь! Какими тяжелыми, нескончаемо длинными стали ночи! Ничего не поделаешь — перепелки тоже поют лишь тогда, когда хлеба поспевают…

Масленица пролетела быстро, как и началась. Головы у многих болели, но на работу все-таки вышли. В селе каждый весенний день дорог: скоро посевная. Выход в поле — отрада для сельчан. Каждый знает это волнительное событие, когда зовет тебя чистое дыхание земли, наполненное синим туманом.