Переполох в академии сиятельных лордов - страница 2
– Я долго не решалась, Флея… Но годы идут, и я чувствую себя все более глупо. Знаю, неприлично заводить такие разговоры, но я больше не могу, мое терпение на исходе. Не знаю, что мне делать. Муж не желает ложиться со мной в постель. Мои ночи… Ах, ты не представляешь, как холодны они и одиноки!
Расправив в руках скомканный платок, она прижала его к зардевшемуся от смущения лицу.
– Может быть, он тебя не любит?
– Вот уж нет! – пылко возразила леди Элая. – Я чувствую его любовь. Он ласкает меня взглядом, когда мы рядом… У него дыхание перехватывает, как у юноши. Он заваливает меня подарками. Но как только я к нему прикасаюсь, он под любым предлогом немедленно сбегает на войну!
– Да уж… Что бы это значило? – протянула императрица, искренне обеспокоенная семейной жизнью сестры. – Хотя погоди. Я, конечно, никогда бы не подумала, что сиятельный лорд Таурин может быть неловок в постели. Он производит впечатление настоящего брутального покорителя женских сердец. Хотя внешность часто бывает обманчива. Но знаешь, есть способ помочь…
Гостья поднялась, выглянула за дверь, чтобы позвать личную служанку, и что-то ей шепнула. Девушка тут же выскользнула из комнаты и через несколько минут вернулась, почтительно вручив госпоже небольшой сверток. Отправив служанку за дверь, ее величество передала сверток леди Элае.
– Когда я стала императрицей, – негромко проговорила она, – мой супруг был уже сильно в годах. И мне пришлось прибегнуть к маленьким женским хитростям. Если ты согласна, можешь испытать один проверенный способ на своем лорде.
– Я уже на все согласна, Флея, – заверила Элая, разворачивая сверток.
Внутри оказался незнакомый предмет, чем-то похожий на крошечную подушечку.
– Тогда возьми вот эту маленькую штучку. Это «Эрос» – магический стимулятор. Незаметно положи ему в постель. Лоффи испытает такой подъем… Прибежит как миленький. Куда ж ему деться?
Счастливая Элая с трепетом приняла заветный дар, всматриваясь в магический стимулятор, с виду такой безобидный и неприметный. Но сомневаться в словах сестры не было повода. Оттого она впервые за многие годы испытала прилив вдохновения.
В тот же вечер леди Таурин кралась по коридорам своего замка, словно мелкий воришка. Она чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, тайно спешащей на первое свидание. Сердце колотилось где-то в горле. Радостное предвкушение пьянило, кружило голову отчаянной надеждой. Скоро, уже скоро сбудутся самые смелые мечты!
Услышав издалека шаги гвардейцев, леди мышкой юркнула за портьеру. Переждала и на цыпочках припустила дальше. В спальне лорда было сумеречно. Элая пристроила «Эрос» между подушек и упорхнула обратно.
Ночью она никак не могла заснуть. Крутилась на постели, вздрагивала от малейшего шороха, бегала по спальне, сгорая в огне нетерпения. Достойная леди вся пылала в ожидании своего лорда. И таки дождалась…
Посреди ночи раздался жуткий грохот.
Хрясь! Хрясь! Хлобысь!
Элая немедленно выскочила в коридор. Навстречу ей несся лорд, прямо на бегу напяливая кольчугу поверх ночной сорочки. Вид у него при этом был еще тот – глазки стремились к носику, ротик торчал домиком.
«Что ж с ним в спальне-то делали? Погладили… ломиком? – успела подумать окрыленная зримым эффектом супруга. – Бешеный, прям бешеный. Как же его разобрало-то?.. Ой, со всей дури в дверь врезался! Конечно, кто же шлем-то задом наперед надевает. О-о-о, больно же! Вот точно, если не сломал что-нибудь, так вывихнул».
Но эйфория быстро спала – ведь лорд Таурин промчался мимо.
Через пять минут горнист играл тревогу, а еще через двадцать – кавалькада полуодетых рыцарей мчалась по дороге, отдаляясь от замка.
Не успела улечься пыль, поднятая копытами, как леди Элая впала в черную депрессию. Мысли одна ужаснее другой крутились в голове странным хороводом. И последняя была: «Интересно, бешенство заразно?»
А Лоффи Таурин, ни на миг не сбавляя темпа и загнав несчастного коня, проскакал во главе кавалькады шесть часов до крепости Исмандил. Обычно этот путь занимал сутки. Но великий полководец, не раз смотревший в глаза смерти и не знавший сомнений, так и не смог остыть до конца.