Переработка - страница 11
- Хорош в Диккенса играть, Крингл — я на это не куплюсь.
- Но я действительно призрак Рождества, которое, возможно, еще придет!
Ох, обидчивый!
- Да, а я зубной фей. Слушай, мне надо повесить чулок, и у меня мало времени. Ты ясновидящий, так что скажи: сейчас ты попытаешься съесть мою душу или завербовать меня в свой культ или что там у тебя, и нам придется сражаться, или ты просто останешься в стороне и позволишь закончить работу?
- Делайте, что хотите. Это не изменит будущего.
Крингл оскорбленно скрестил руки. Во всяком случае, я думаю, что это руки — они худые и в них слишком много локтей, а сейчас, обратив на них внимание, я осознал, что у него их две пары.
Сжигатель, это большая электрическая печь, с загрузочным ящиком, рядом с ним, на раме — мешочки, в которых обычно лежат обрезки конфиденциальных документов. Я ставлю поднос на печь (которая уже настолько холодна, что я рискую получить обморожение, если притронусь к ней) и вешаю пустой чулок на один из крюков рамы.
Леденящий душу голод, за пределами человеческого понимания, постоянный порок внеизмеренческих кошмаров — если бы они ставили приоритеты лучше, они могли бы стать куда успешней. По моему опыту, вы можете быть почти уверены, что если Дж. Произвольный Ужас только выбрался из заключения в ледяной бездне на протяжении неисчислимых тысячелетий, ему будет хотеться подзакусить. Отсюда искушающий поднос со съестными припасами.
Я смотрю на часы: без четырех минут. Затем я осматриваю контрольную панель печи. Позади нее стоит Крингл.
- Так что произошло? — спрашиваю я.
- Вы уже знаете большую часть. В ином случае вас бы здесь не было. — он говорит скучающим голосом и, наверное, ему действительно скучно. — Почему бы вам не рассказать, пока мы ждем?
- Ладно. — я указываю на него. — Ты здесь, потому что попал во временной парадокс. Давным-давно, в Прачечной был Отдел Прогнозов. Но когда играешь в шахматы с будущим, рискуешь матом — не говоря о том, что можешь быть поглощен объектом изучения. Скорее всего, первым, что Отдел Прогнозов спрогнозировал, было его катастрофическое пленение — чем-то. Так что его распустили. Но нельзя распустить подобное подразделение, не оставив эхо, так ведь? Так что ты всего лишь эхо несбывшегося будущего.
Призрачная тень в оборванном плаще склонила голову — или что там вместо головы.
- Рождественское вторжение — я снова смотрю на печь, потом на часы — убило бы тебя. Но без Отдела Прогноза, который может об этом предупредить, это в любом случае бы произошло, так?
Три минуты.
- Так что тебе пришлось побудить кого-то к действию, даже если тебя самого не существует.
Я помню, как сидел на странной и бесконечной лекции на рождественской вечеринке. Но кто еще помнит? Энди не помнит речь Крингла. И могу поспорить, что помимо моих воспоминаний, и странной размытой фотокопии — непредвиденный результат нарушенных электронных орбиталей в покрытом самарием цилиндре — нет никаких доказательств, что призрак Рождества, ставший выдуманным из-за темпорального парадокса, когда-либо посещал Прачечную в одну дождливую и тоскливую ночь.
Толку от этой срочной телефонной книги…
Две минуты.
- Как далеко в будущее ты можешь заглянуть прямо сейчас? — спрашиваю у Крингла. Делаю шаг вперед, прочь от лотка печи. — Отойди. — добавляю я.
Крингл не двигается.
- Будущее здесь. — говорит он с чувством такого полного, отчаянного ужаса, что волосы на моем загривке поднимаются.
В печи раздается рокот, стук. Я щурюсь: что-то извивается в маленьком, закопченном обзорном окошке. Мои часы отстают! Времени нет. Я подхожу ближе к контрольной панели и, наклонившись, торопливо вычерчиваю вокруг себя круг.
- Подождите, откуда взялись пирожки? — спрашивает Крингл.
Я заканчиваю круг.
- Кухня. Это важно?
- Но вы обречены! — он звучит озадачено.
Что-то спускается по трубе, но оно не закутано в меха с ног до головы, у него нет веселого блеска в глазах и пухлых щечек.
- Неа. — настаиваю я. Показываю на приманку. — И я намерен это доказать.
- Но оно вас съело! — горячо возражает Крингл. — Затем мы все умерли. Я пришел предупредить вас, но разве вы слушали? Неееет…