Перерождение - страница 2

– Я не девка!

– Ой да не комплексуй так, детка! В темноте они особо присматриваться не будут! – Меня понесло, и я наверняка уже спустя час буду жалеть обо всем сказанном, но сейчас еще все тело и разум горели адреналином пережитого, и этому куда-то нужно было выплеснуться.

– Слушай, Аврора, я понимаю, что лажанул, но давай ты успокоишься, примешь ванну, а потом мы спокойно поговорим…

– О чем? О том, как меня только что лапали за грудь какие-то воняющие пивом и анашой придурки? Или о том, что один из них совал пальцы мне между ног, а другой в красках описывал, как я буду им всем отсасывать, пока двое их приятелей потрошили мою сумку и выгребали все ценное? А может, о том, что мне охренеть как повезло, что мимо проезжала полицейская машина, и, увидев проблесковый маяк, они отвлеклись, а я смогла убежать?

Олег очень правдоподобно изобразил виноватую и сокрушенную мордашку и подступил ближе.

– Рори, но ты же знаешь, что случись даже самое плохое, я бы все равно не отвернулся от тебя и любил. Даже если бы они сделали с тобой… это, я не считал бы тебя опороченной или что-то в этом…

– Пошел на хер из моего дома! – заорала я, для верности еще и указывая рукой нужное направление.

Олег, зло прищурившись, с полминуты смотрел на меня, но потом, смирившись, двинулся к двери.

– Всегда была ненормальной, – донеслось до меня его бормотание из прихожей. – За вещами зайду завтра! Не хватало еще, чтобы ноут всякие ушлепки отняли.

Дверь хлопнула, и я откинула голову на стену с глухим стуком. Ну конечно, сохранность драгоценного гаджета гораздо важнее безопасности женщины, с которой живешь бок о бок. Как, блин, я вообще докатилась до такого жалкого подобия отношений?

Две недели спустя

Я вытерла пот с холодного лба и снова приникла к дверному глазку. На лестничной клетке никого не наблюдалось, и, как я ни прислушивалась, ни единого звука не доносилось из подъезда. Все нормальные люди уже дома, ужинают перед телеком, и только я одна как идиотка стою под дверью с завывающим желудком и ощущением прожигающего насквозь голодного взгляда Барса между своих лопаток и не решаюсь просто взять и выйти. В который раз за последние две недели я пожалела, что у меня нет подруг, которые помогли бы мне с ма-а-алюсенькой возникшей проблемкой, и что даже никчемного своего парня я опрометчиво выгнала. Кто же знал, что, когда я остыну, меня накроет такой омерзительной хренью, как панический страх перед любым выходом из квартиры? Я в какой уже раз стиснула телефон, думая, не унизиться ли по полной и не позвонить ли Олежеку с просьбой вернуться. По крайней мере, сходить в магазин за продуктами он был способен.

– Да на хрен! – стукнула я кулаком по двери. – Я тоже на это способна! Просто нужно собраться и сделать это! Больше тянуть нельзя!

Отпуск, выклянченный по телефону у шефа, был на исходе, а продукты так и подавно все кончились еще вчера. Нужно только открыть чертову дверь, выйти, спуститься по лестнице, пересечь двор и пройти всего один квартал. Купить продукты и проделать такой же обратный путь. Сто миллионов раз я это делала прежде. Ладно, не так много, но все же что может быть проще?

– Дотянула, идиотка, опять до ночи, – отчитала сама себя еще раз, вытирая лоб одной рукой и сжимая другой увесистые ножны в кармане свободных спортивных брюк. – Просто открой дверь и выйди!

– Мяу-у-у! – Барс решил поторопить меня, толкнувшись лобастой башкой в голень, будто выпихивая из дому.

И да, сама я могла бы еще поголодать. День, два. Может, больше. Но оставлять другое живое создание без пищи только потому, что у меня тараканий фестиваль в башке, я не собиралась.

– Фу-у-ух, – выдохнула я, как в бане, и взялась за ручку. – Все, иду! Иду!

И правда пошла. В первый момент, когда шагнула через порог, было ощущение, что сиганула в ледяную воду: легкие сжались и свернулись в трубочку без надежды на возвращение к нормальной работе. В голове зазвенело от удушья, и я выдернула из ножен папин нож и стиснула его так, что холодный металл впился в кожу до боли. И тут же попустило. Шажок, шажок. Еще один. Вдох, почти нормальный, и следующий шаг вполне полноценный, а не семенящий практически на месте. Я иду! Я иду, мать вашу так!