Пересекая Африку - страница 6

В португальских владениях в Анголе существовал не меньший спрос на невольников, чем в Занзибарском султанате. Если в Восточной Африке использование рабского труда было важнейшим условием нормального функционирования экономики, то и в Анголе наблюдалась такая же картина. Все хозяйство европейских поселенцев и значительной прослойки мулатов основывалось на труде рабов — и Камерон аккуратно зафиксировал это в своих записях. Кроме того, во второй половине XIX в. именно Ангола стала главным поставщиком невольников в Бразилию, где рабство было окончательно отменено в законодательном порядке лишь в 1880 г. Да и в самой Анголе это произошло всего двумя годами раньше — в 1878 г., т. е. уже после того, как в стране побывал Камерон. Нет ничего удивительного в том, что спорадические и весьма робкие попытки португальских властей метрополии начиная с 1806 г. хоть как-то ограничить ангольскую работорговлю — об ее прекращении предпочитали вообще не говорить! — неизменно встречали яростное сопротивление колонистов, не останавливавшихся даже перед вооруженными мятежами, и не давали сколько-нибудь заметных практических результатов в Африке.

При всех различиях в уровне общественного развития, какие существовали ко времени экспедиции Камерона между народами, через земли которых пролегал его маршрут, общей чертой для всех этих народов в 70-х годах прошлого века было то, что все расширявшийся спрос на рабов в одинаковой степени вовлекал в работорговлю и мелкого племенного вождя где-нибудь в Угого, и мулохве раннеполитического образования Луба (у Камерона — Уруа). Они были в ней необходимыми посредниками, а то и поставщиками «товара». Вовлечение же в работорговлю с неизбежностью вело к войне практически всех против всех, к жесточайшему разорению хозяйства и, как следствие, к деформации традиционных общественных структур, а в конечном счете — к их разложению, к ослаблению и распаду существовавших раннеполитических объединений на более мелкие.

Вскоре после путешествия Камерона такие разрушительные тенденции в немалой степени облегчили бельгийским, германским, португальским и британским колонизаторам раздел этой части Африки. Главным же непосредственным итогом расцвета работорговли стало небывалое разрушение производительных сил, обезлюдение и запустение целых областей в Центральной Африке. Это плачевное состояние дел и засвидетельствовал в своей книге Камерон с большой яркостью и убедительностью.

Едва ли можно сомневаться в том, что он вполне искренне и серьезно осуждал работорговлю, хорошо понимая губительный ее характере Но такое осуждение «в принципе» ни в коей мере не означало даже попытки сколько-нибудь активно ей противодействовать во время экспедиции. В этом отношении Камерон не может идти в сравнение со своим великим соотечественником Ливингстоном, и такое различие невозможно объяснить только индивидуальными чертами характера обоих путешественников: Ливингстон и Камерон были людьми разных поколений, причем слово «поколение» в данном случае имело не просто возрастной смысл.

Камерон родился через 31 год после Ливингстона и вырос уже в той Британии, которая была самой богатой и сильной капиталистической страной тогдашнего мира, настойчиво создававшей крупнейшую колониальную империю. Вместе с небывалым ростом экономического и политического могущества и как прямое его следствие формировался в общественной психологии страны тот комплекс идеологических, политических, морально-этических взглядов, который позднее получит общее обозначение «викторианский дух», или «викторианство», по имени царствовавшей с 1837 по 1901 г. королевы Виктории. Викторианство было достаточно сложным и многосторонним социально-психологическим явлением. Но главное в нем можно выразить в очень немногих словах.

Расцвет капиталистической Британии воспринимался викторианцами как неопровержимое доказательство того, что именно эта Британия и представляет высшую возможную точку на пути прогрессивного развития человечества, а британский джентльмен — образец «цивилизованного человека». Нечего и говорить, подобное представление имело определенные классовые корни— хотя бы уже потому, что одной из главных черт понятия «джентльмен» было то, что джентльмен не может зарабатывать себе на жизнь физическим трудом. Но викторианские взгляды свойственны были отнюдь не одной только социальной верхушке страны, но и всему многочисленному и многослойному «среднему классу», да и не такой уж малой доле рабочего класса Британии: ведь как раз в викторианское время сложилась здесь рабочая аристократия.