Переулки страха - страница 45

Можно вообразить, как большая группа наших странствующих предков оставила травяные холмы ради суровых скалистых хребтов. Скорее всего, это произошло весной или в начале лета – и охотники пришли сюда, преследуя стадо оленей или табун диких лошадей.

С помощью множества способов и инструментов наши антропологи реконструировали внешность и смогли узнать многое о привычках наших пращуров-пилигримов.

Вряд ли их отряд был достаточно многочисленным – именно небольшая группка странников покидала обжитые места, следуя навстречу опасностям. Двое или трое взрослых мужчин (лет тридцати или около того), восемь или десять женщин или девушек с маленькими детьми и несколько юношей от 14 до 20 лет могли составить целое сообщество. Это были смуглые кареглазые люди с волнистыми темными волосами; иссиня-черные косы китайцев и тонкие черты европейцев еще не существовали – эволюция создаст их позже. Взрослые мужчины возглавляли отряд, женщины и дети держались поодаль от мужчин и молодежи – сложная система табу препятствовала их более близкому общению.

Лидеры маленького племени неусыпно следили за пасущимися стадами, и в то время искусство следопыта было наиболее ценным умением и навыком человечества. Следы и знаки, которые для нас с вами не значили бы ровным счетом ничего, для них были как открытая книга – и, глядя на них, они отлично понимали, как вел себя табун низкорослых крепких лошадок день назад. Их охотничье мастерство было столь высоко, что эти неприметные следы, которые оставляло за собой животное, они отыскивали и истолковывали мгновенно, идя по следу с упорством и скоростью чуткого пса.

Они шли за лошадьми с некоторой задержкой, не слишком приближаясь к ним, но и не отрываясь от следов, чтобы не вспугнуть ненароком свою будущую добычу. Лошади паслись и оттого двигались неспешно. Следов хищников не было заметно, а это означало, что животным ничто не угрожает и табуну не придется спасаться бегством. Отдельные слоны тоже мигрировали на север, и несколько раз дорогу нашему племени пересекали следы шерстистого носорога, отправляющегося по своим делам.

Племя двигалось налегке. Одежду люди почти не носили, но все члены племени были обильно раскрашены – их тела покрывали белые и черные узоры, а также разводы охры. Трудно сказать, учитывая, сколько веков прошло, практиковали ли они татуировки, – скорее всего, нет. Совсем маленьких детей женщины несли за спиной в специальных кожаных сумах или переносках, одеяния наших предков (кто мог добыть себе такую роскошь) представляли собой кожаные набедренные повязки, накидки из шкур, необходимой вещью были кожаные пояса, сумки и подвесные мешки. Мужчины были вооружены копьями с каменными наконечниками и острыми кремневыми рубилами.

Старейшины, возглавлявшего племя ранее, которого все почитали как отца, с ними не было. Несколько дней назад старик был растоптан огромным быком – это произошло на дальних болотах. Несчастья на том не кончились: двух девушек подстерегли и похитили молодые охотники крупного племени, жившего по соседству. Все эти беды и вынудили остатки племени покинуть прежние места и искать новые земли и охотничьи угодья.

Когда маленькая группа взошла на холм, перед ними расстилался мрачный, пустынный и дикий край, все же отчасти напоминавший пейзажи современной Западной Европы. Среди колышущейся травы раздавался крик чибиса. Зеленую долину кое-где пересекали пурпурные силуэты холмов, время от времени солнце закрывали быстро бегущие апрельские облака. Сосняк и темные пятна вересковника показывали, где глинистая почва сменялась песчаной, вдали топорщился густой кустарник, кое-где тянулись зеленые торфяные болота и поблескивала вода в канавах. Лесные заросли изобиловали зверями, а там, где извилистые потоки подмывали скалистые берега, виднелись пещеры. Далеко на склонах горного хребта, хорошо различимого отсюда, паслись дикие пони.

Двое братьев-вожаков подали знак – все остановились, а женщина, которая говорила что-то маленькой девочке, тут же замолчала. Братья напряженно всматривались в открывшийся перед ними край.