Перевал Бечо - страница 8
Вдоль берега шел среднего роста человек в роговых очках, с большим рюкзаком за плечами.
— Так это Алеша! — без труда узнал Малеинова Моренец. — Видимо, получил нашу радиодепешу о назначении в группу Одноблюдова и спешит нам навстречу…
В ущелье Адыр-Су было несколько высокогорных лагерей: «Молния», «Сталь», «Азот». В одном из них, в лагере химиков, Малеинов ведал учебной частью. Именно со снежных перевалов этого сурового ущелья Малеинову и пришлось осваивать «белые пятна» — непокоренные вершины. Их тогда в районе было немало.
Рыжеволосый, с добрым, умным лицом, Алексей Александрович, которого альпинисты чаще всего называли Алешей, был не просто инженером, но мастером на все руки. А руки у Алеши были золотые — с широкими, натруженными ладонями, везучие, трудолюбивые. Он все умел. Когда нужно, заменял в лагере не только инструктора или лектора, но и электрика, дизелиста, слесаря. Если требовалось установить движок на новой электростанции, он и это делал. На столе рядом с картами, кроками, методической литературой у него всегда лежал большой, словно простыня, лист ватмана, карандаши, рейсшина, циркуль, рейсфедер. Он, как и его младший брат Андрей, хорошо рисовал, чертил, делал эскизы всевозможных спортивных сооружений. А когда его спрашивали: «Для чего ты рисуешь, чертишь?» — Алеша смущенно поправлял на переносице очки.
— Для чего? — говорил он, на минуту прикрыв ладонью свои эскизы. — Для будущего…
Алеша был и большим мечтателем. В его голове рождались дерзкие планы создания благоустроенных спортивных баз в горах, его воображению рисовались изумительные по красоте горные приюты, отели над облаками, подвесные дороги, высокогорные катки, слаломные трассы. Прошли годы. И многие его мечты сбылись…
Алеша Малеинов всегда тянулся к творчеству. Он интересовался искусством, архитектурой, метеорологией, солнечными электростанциями, но больше всего его увлекали горы. Он был одним из первых покорителей пятитысячников Кавказа. В 1933 году в Центральной части Главного Кавказского хребта он первым взошел на одну из сложнейших вершин этого района — на Каштан-Тау, по крутому боковому гребню — северному ребру. Алексей мастерски владел лыжами и не раз совершал головокружительные спуски со снежных склонов Эльбруса.
Малеинова хорошо знали и в Тырныаузе, где он нередко бывал по служебным делам, выступал с увлекательными рассказами о своих восхождениях… Когда Малеинов, спустившись вниз по ущелью, подошел к развилке Баксана и Адыр-Су, его сразу обступили тырныаузцы. Подошел к нему и старый крепильщик в полинявшем на солнце плаще.
— В чем дело, Алексей Александрович? — спросил он. — Не скажете, почему передние машины остановились?
Малеинов узнал Михаила Афанасьевича, того самого шахтера из Тырныауза, который два летних месяца плотничал у него — строил склады под снаряжение и летнюю баню для альпинистов.
— Видите, — показал Алексей штычком ледоруба на крутой склон, где у самого подножия жались друг к другу несколько разваленных домиков балкарцев, — сель прошел…
Последние дни стояли дождливые. Набухшее от талых вод моренное озеро переполнилось, вышло из берегов. И тогда с гор в долину Баксана хлынул почти метровый вал воды, песка, щебня и обломков горных пород. Все это вынесло на дорогу.
— Могло быть и хуже, — продолжал Малеинов. — Вот перед самой войной был сель. Сорвавшийся с крутых склонов Сулукола грязекаменный поток обрушился в наше ущелье Адыр-Су, кроша на пути уступы скал, ломая вековые деревья, сметая на своем пути лагерные постройки, разрушая мосты. Сель прошел ночью, к счастью, дело обошлось без человеческих жертв, так как альпинисты успели вовремя покинуть палатки и выбраться на безопасные склоны…
Тем временем расчистка дороги шла полным ходом. Трудились все, даже женщины и дети. Только учетчик с рудника, угрюмый, с тяжелыми плечами и длинными, словно у гориллы, руками, сидел на заплесневевшем пне, поглядывая на шофера, возившегося у заднего моста полуторки, и досаждал ему жалобами:
— Завел бы машину и махнул назад.
— Куда назад — к фрицам?
Учетчик замолчал. И, сверкнув глазами, тут же затерялся между людьми.