Перистая Женщина, или Колдунная Владычица джунглей - страница 14
Он стонал очень громко и будто его все время держали в огне, так что ему не удавалось меня увидеть из-за великих мучений. Тогда я незамеченно подошел к нему поближе, и я повесил кинжал на плечо, а ружье закинул за спину. И я тихонько хлопнул в ладоши. Сначала он вздрогнул от страха, будто я был истязателем, который мучил его, а потом слегка приподнял голову, как если бы сам он лежал, весь привязанный к полу. А потом замер и приготовился слушать, что я ему скажу. Но мне не удалось выговорить от страха ни одного слова, и он опустил голову на пол – туда же, где она лежала у него, как привязанная, раньше, – и опять начал громко стонать. Я-то надеялся, что он сядет или даже встанет, когда услышит мои хлопки, но ни того, ни другого ему сделать не удалось. И тогда, помолчавши, я тихо его спросил:
– С чего это вы? И почему? И какие мучения заставляют вас так страдать, что вы стонете, будто в огне? – Тут он собрал все свои силы, и чуть-чуть приподнял голову, и с тяжелым, горестным вздохом удрученно сказал мне печальным и хриплым голосом:
– Да, вы, конечно, правы, когда задаете мне такой вопрос. Но если б вам было известно, какие меня преследуют бедствия, вас не удивили бы мои громкие стоны. – Едва я услышал наконец его голос и понял, что он может, а главное, хочет поведать мне о своих бедствиях, я торопливо шагнул в угол комнаты, прислонил к стене ружье, взял трехногий стул и поставил его перед лежащим человеком. Но стул не выдержал моего веса, когда я на него сел – у меня, признаться, вылетело из головы, что он трехногий, – и мигом повалился, а я грохнулся на пол. Мне пришлось подпереть кое-как этот трехногий стул его четвертой, отломанной давным-давно ногой, и только тогда он меня выдержал, так что я смог на нем сидеть. И вот, сидя на стуле, я тихо сказал:
– Расскажите же мне, пожалуйста, о ваших бедствиях – быть может, я сумею вам помочь.
А человек в ответ сначала только тяжко вздохнул, но потом, после недолгого молчания, сказал:
– Я был королем и хозяином этого дворца, – (того самого дворца, где мы сейчас разговаривали), – а мой отец – могущественный и добрый король – живет в десяти милях отсюда. И вот, когда я был королем этого города, – (вместо которого теснились теперь Безмолвные джунгли), – мне пришло в голову жениться. Моя жена – удивительно красивая женщина, и я любил ее так сильно, что чистосердечно выдал ей все свои тайны. А она оказалась вероломной предательницей, да еще и с могучей, сверхъестественной силой в запасе.
И вот ей открылась моя привычка выпивать перед сном немного вина – пальмового, или бамбукового, или соргового и проч. А я выпивал после женитьбы, как и раньше, не ведая, что у моей жены есть мощное снадобье джу-джу, которое она намешивала в вино, прежде чем принести мне его перед сном. Это снадобье усыпляло меня на всю ночь, до первого крика петухов поутру, – а если бы петух не прокричал, я не смог бы проснуться много дней напролет. Мне, увы, было неведомо, что моя замечательно красивая жена успешливо смешивала мое вино с мощным снотворным снадобьем несколько лет подряд.
Но однажды в полночь, сидя для отдыха в своем прекрасном старом кресле…
…А надо вам сказать, что я сидел молча. И вот, значит, сидел я молча, а поэтому слышал, как слуги, принимая меня за спящего и заметивши отлучку моей жены куда-то в город, начали горевать, или жаловаться друг другу вслух. При этом один из них сказал остальным:
– Очень печально, что наш властелин (король) до сих пор не заподозрил свою жену, которая каждую ночь подмешивает ему в вино мощное снадобье джу-джу.
Второй слуга отозвался на его жалобу так:
– Да, печально и странно. Но ведь это снадобье такое мощное, что, когда наш властелин выпьет вина, он не может проснуться, пока не прокричит поутру петух.
Третий слуга проговорил:
– Странно и удивительно. А я, знаете ли, опять заметил вчера, что, как только наш властелин уснул, его жена отправилась в город и вернулась к рассветному пению петухов.
Тогда четвертый спросил остальных:
– Интересно, между прочим, зачем она отлучается каждую ночь в город?