Персидские юмористические и сатирические рассказы - страница 6
В семидесятых годах самому Тонкабони и его единомышленникам-писателям не раз приходилось испытывать тяжесть репрессий и преследований со стороны Савак, таиться в тюрьмах.
О шахских застенках Тонкабони рассказал в художественной форме в новеллах, повестях, очерках и миниатюрах, написанных в эти годы. В рассказе «Путешествие в удивительный край» Тонкабони в аллегорической форме язвительно описывает перипетии своего ареста и пребывание в тюрьме. Писатель называет застенки Савак комфортабельным отелем, все правила которого вполне разумны, целесообразны и предусмотрены исключительно ради обеспечения спокойствия и отдыха его обитателей. Завершается рассказ обращением к читателям: «Я поведал вам не сказку о потусторонних существах, к тому же все это и не бред сумасшедшего. Этот отель находится не так уж далеко, не в какой-нибудь чужой стране. Он совсем рядом: тут, там, повсюду! Он в вашем же городе, под вашим же носом».
В начале 70-х годов в Иране начался исключительный по своим масштабам нефтяной бум. Появился новый класс — нефтяная буржуазия. Буржуазия эта ничего не производила, её единственным занятием являлось безудержное потребление. Этот класс быстро присвоил себе значительную часть нефтяных доходов и стал хозяином страны.
В Тегеране возникли супермодные районы, ошеломлявшие новоприбывшего комфортом и роскошью. А рядом, порой на тех же улицах, в домах без света и воды гнездились семьи бедняков.
Как прогрессивный писатель, Ф. Тонкабони не мог не затронуть в своем творчестве процесс расслоения иранского общества, когда на одном полюсе царила роскошь, а на другом — ужасающая бедность, средневековая отсталость и крушение идеи о «всеобщем благоденствии». Именно этой цели — разоблачению лозунга шаха о «великой цивилизации» — посвящены многие рассказы писателя («Водитель такси», «Утро на площади», «Развитые и неразвитые страны», «Год 2009-й», «Машина по борьбе с неграмотностью» и др.).
В сатирической миниатюре «Машина по борьбе с неграмотностью» Ф. Тонкабони высмеивает издержки разрекламированной на весь мир культурной программы шахской администрации. Изображая машину, управляемую электронным устройством и выпускающую «полусырых», «непропекшихся» бакалавров и докторов наук, Тонкабони пародирует официальный курс «белой революции» с её спекулятивной идеей о сверхскоростной ликвидации неграмотности и создании в стране «новой цивилизации».
В последнее время Ф. Тонкабони часто обращается к духовному наследию мастеров культуры такого масштаба, как М. Горький, Р. Роллан и др.
В примечаниях к своей новелле «Скромное обаяние мелкой буржуазии» Ф. Тонкабони ссылается на сборник статей Горького под названием «Мелкая буржуазия» как на один из основных источников в понимании мещанской психологии, для социального обличения мещанства. Здесь же Ф. Тонкабони упоминает фильм Луиса Бюнюэля «Скромное обаяние буржуазии» и пишет о том, что он использовал оба эти названия, объединив их.
В фильме Бюнюэля «высвечены» — тоже изнутри — все самые страшные и мерзкие пороки буржуазного общества: утрата смысла в человеческом общении, бездуховность, ханжеская мораль, мелкое политиканство и крупные махинации, распад семейных связей, культ наживы, власть ложных авторитетов, самообольщение иллюзией «подлинности», истинности своей «экзистенции», своей свободы.
Добавив к этому художественному опыту опыт социального анализа М. Горького с его классовой чуткостью и политической заострённостью, Тонкабони создаёт реалистически верное произведение, вскрывая причины разложения тех слоев иранского общества, которым пристало быть носителями духовных и культурных ценностей.
В «Скромном обаянии мелкой буржуазии» нет ничего внешне занимательного, отсутствует какое-либо действие, канва рассказа проста — несколько школьных друзей, а ныне неплохо обеспеченных интеллигентов встречаются на вечеринке, устроенной одним из них в честь возвращения его детей из Европы на летние каникулы. Каждый из героев как бы олицетворяет один из слоев иранской интеллигенции, в той или иной степени приобщившейся к «белой революции» и «великой цивилизации». Все они несчастны, каждый по-своему, недовольны ни жизнью, ни тем, что происходит на их родине.