Первая любовь - страница 38

— Ха, ты всегда голоден, после того как… — Джиллиан покраснела, поняв, что опять сболтнула лишнего. Ну когда же она научится думать, прежде чем ляпать что-нибудь невпопад?

Брэд искренне рассмеялся.

— Сегодня у нас до «после того как» не дошло, так что расслабься.

— Я здесь ни при чем. Я-то как раз была готова к продолжению, когда ты так жестоко и бессердечно, — хотя вынуждена признать, совершенно справедливо, — указал, как низко я пала в своей морали.

— Эй, эй, я ничего такого о твоей морали не говорил. Не надо переводить стрелки.

— Но попробуй объяснить это зевакам, пялившимся на нас с улицы. Завтра все соседи будут обсуждать мою голую спину.

— Или мою, — добавил Брэд, вставая и подавая Джиллиан руку. Девушка пошатнулась, но он удержал ее.

Смех Брэда еще не смолк в кроне дуба, когда он, перегнувшись через новые перила, втянул корзину с едой.

— Хотя, с другой стороны, — Джиллиан задумчиво уставилась на его могучий загорелый торс, — я, пожалуй, не буду против лицезреть твое тело позже, на свидании.

Брэд чуть не подавился от такого заявления. Все еще кашляя и смеясь, он глянул на нее с притворной угрозой:

— Ты еще пожалеешь об этих словах, женщина.

После обеда они сидели, привалившись к перилам, и держались за руки. Было очевидно для обоих, что их отношения достигли нового поворота, и Брэд надеялся, что этим все не закончится. Если он, конечно, ничего не испортит. Но Брэд точно знал, что с этого момента он сделает все необходимое для завоевания доверия Джиллиан. Если должно пройти время, пока они оба будут по-настоящему готовы к серьезным отношениям и к физической близости, значит, так тому и быть.

— Как дела у отца? — спросил он, меняя тему.

Джиллиан потупилась. Казалось, она задумалась о чем-то очень важном. Впрочем, это были лишь его домыслы.

— Как сказать? В общем, неплохо. Хотя он почти не ходит после аварии.

— Он, наверное, прошел не один курс физиотерапии. — Последний раз, когда Брэд видел Германа Сноу, тот был прикован к больничной койке. Его пичкали наркотиками от боли. Одна нога была полностью раздроблена, другая сломана в нескольких местах.

— Он проходил различные курсы лечения на протяжении многих лет. Мы вообще думали, что ему уже не встать с постели. Отец говорил позже, что лечение было почти столь же сложно перенести, как и саму аварию. — Говоря это, Джиллиан горько усмехнулась. Было очевидно, что след от пережитых страданий остался в ее сердце до сих пор.

— Прости, Джиллиан, что меня не было рядом, чтобы поддержать тебя в трудную минуту.

Она посмотрела на Брэда, сведя брови, едва справляясь с переполнявшими ее противоречивыми эмоциями.

— Мне тоже жаль, ты был мне очень нужен. Я никогда до этого не переживала ничего подобного. Я едва помню свою мать, поскольку была очень маленькой, когда она заболела и умерла. И поэтому несчастье с отцом произошло словно гром среди ясного неба. Когда я узнала, что его грузовик съехал с дороги и врезался в дерево, то очень испугалась. Затем увидела его уже в больнице, кричащего от боли… Это был какой-то кошмар, как в бреду. Он так мучился…

— Я знаю, милая, — сказал Брэд, гладя ее по голове.

— Но меня тогда просто вывела из себя реакция компании, на которую работал папа. Они сказали, что это его вина. Как будто это он поставил на машину изношенные колеса, специально сделав так, чтобы одно из них разлетелось во время движения.

— Корпоративные идиоты.

— Чертовски верно подмечено. Мы подали на них в суд. Хорошо еще, что повезло с адвокатом. Малый оказался упорным, и мы в итоге выиграли дело, иначе до сих пор оплачивали бы расходы на папино лечение.

Брэд сжал ее руку, как бы подбадривая продолжить разговор. Он хотел, чтобы Джиллиан выговорила все то негативное, что накопилось в ее душе за прошедшие годы.

— Так в итоге вы выиграли дело и получили хорошую компенсацию?

— Да, но на это ушло пять лет. Папа готов был бросить эту затею, но только не я. И в результате компания признала, что вины отца в аварии нет. — Джиллиан замолчала на минуту. — Извини, я никогда ни с кем это не обсуждала. Не знаю, почему тебе захотелось услышать о моем отце. Я, наверное, расслабилась, не слушай мою болтовню. — Она смотрела на заходящее солнце сквозь резные дубовые листья.